Он немного помолчал, а потом продолжил:
— Знаете, ведь меня зовут не Крук. Настоящее имя вашего покорного слуги — Улисс Коркодиамантопулос. Мой отец — иммигрант из Греции — держал бакалейную лавку в одном из бедных кварталов Лос-Анджелеса. И поскольку он упорно отказывался отпускать товар в кредит, за ним закрепилось прозвище Плут
[2]
. Когда же отец решил окончательно обосноваться в Америке, то назло всем взял это имя. Так что Беверли-Хиллз не мой родной район.
— А правда, что там до сих пор находят пожарные краны из чистого золота?
— Нет, всего лишь с золотым покрытием, не будем преувеличивать. И потом, это уж скорее в Уэствуде.
Крук старался ехать как можно скорее, с трудом пробивая себе путь в плотном потоке автомобилей, наводняющих скоростную автостраду.
— Дом на самом деле превосходен, — заметил врач, — да к тому же окружен прекрасным парком. Все выходы с территории виллы контролируются электронными средствами защиты. Там вы будете в безопасности.
— Чем мне предстоит заниматься?
— Делайте что хотите: ешьте, принимайте солнечные ванны, плавайте в бассейне, катайтесь на велосипеде. Пока ограничьте свою задачу восстановлением физической формы. А когда наберете несколько килограммов, я подыщу вам занятие. В кабинете есть компьютер, постарайтесь освоить его. У меня накопилось множество материалов, которые вы могли бы для меня перепечатать.
Джейн беспокойно заерзала на сиденье.
— Правда, что вы оплачивали мои счета в больнице?
— Да. У вас же не было страховки, верно? Мне хотелось за вами понаблюдать, посмотреть, как будет протекать процесс выздоровления. И делал я это не для одной вас, но и для тех людей, кто завтра окажется в вашем положении. Врач обязан думать о таких проблемах — это моя работа. Не расстраивайтесь. Позже, когда вы будете кредитоспособны, сможете возместить мне все расходы. И хочу сразу внести ясность: я везу вас туда не для того, чтобы с вами переспать. У меня жена, дети, и я полностью удовлетворен своей супружеской жизнью. Я не принадлежу к тем, кто заводит шашни с пациентками. Мне известно, что о нас с вами болтают в больнице. Люди порой бывают удивительно жестоки, но тут уж я бессилен — это не оперируется.
Попробовав определить, не испытывает ли она вину от того, что ее фактически берут на содержание, Джейн пришла к отрицательному выводу. «Ведь я подопытный кролик, — сказала она себе, — а это заслуживает компенсации».
Собственный цинизм ее удивил: она считала себя более сентиментальной. Чтобы нарушить тягостное молчание, Джейн возобновила разговор:
— Иногда мне трудно определить, что находится справа, а что слева. Это нормально?
— Позже все восстановится.
— На моем теле есть нечувствительные участки — на спине и животе. Если уколоть их иголкой, выступит кровь, но я совсем не чувствую боли. Я прочла в одной книге, что в средние века это служило доказательством того, что человек продал душу дьяволу.
— Верно! Из-за этого сожгли на костре множество людей, страдающих истерией. В вашем случае это одно из последствий черепной травмы. Часть нервов были отрезаны от своей базы. Они продолжают передавать сигналы, но на другом конце нет никого, кто мог бы прослушать «сообщение».
Крук улыбнулся, добродушно заметив:
— Знаете, до ранения вы курили.
— Неужели?
— На пальцах и зубах остался никотиновый налет, а в легких сохранились значительные следы загрязнения. Надеюсь, больше у вас нет тяги к сигаретам?
— Что вы! — поспешно возразила Джейн. — Я просто не переношу курящих людей. Запах табака меня раздражает.
— Вот видите! — обрадовался врач. — Еще один знак того, что ваша психика полностью трансформировалась. В организме скорее всего произошло множество изменений. Будь у вас достоверные свидетельства о прежней жизни, сегодня вы столкнулись бы с тем, что даже ваши эрогенные зоны изменились. Бывшему любовнику пришлось бы иметь дело с совершенно другой женщиной.
По привычке Крук пустился в пространные рассуждения, которые Джейн больше не слушала, сосредоточив все внимание на его руках. Наблюдая за движениями водителя, Джейн старалась их запомнить, поражаясь, до какой степени она невежественна в автомобильном деле.
Бросив взгляд на свою спутницу, Найджел разгадал ее мысли.
— Не паникуйте, — проговорил он. — Все закономерно: если знание стерто, то это навсегда. У меня был пациент, который после трех часов комы забыл все, что знал, включая родной язык. Пришлось учить его говорить, слово за словом, как маленького ребенка.
— Любопытно.
— Мозг — область загадок, которую только начали исследовать. Сами понимаете — на освоение космоса требуется время.
Больше они не обменялись ни словом, до тех пор пока не подъехали к подножию холма.
— Ах да! — спохватился Крук. — Остается уладить еще одно небольшое дельце. Надеюсь, вы не примете это слишком близко к сердцу. Хотел сказать вам пару слов о том типе, который предоставил виллу в мое распоряжение: он попал в авиакатастрофу, в результате которой погибли его жена и ребенок, а сам он чуть не превратился в паралитика. Бедняга управлял собственным спортивным самолетом и однажды неудачно приземлился. Короче говоря, вещи покойных до сих пор находятся в доме. С момента трагедии этот человек там не показывался, однако потребовал, чтобы оттуда ничего не выбрасывали и оставили все как есть. Несколько мрачная прихоть, но по-человечески очень понятная. Не будет ли вас это смущать?
Джейн удивленно подняла брови. «Да мне наплевать, — подумала она, — какое мне дело до их барахла?» Но озвучить свои мысли не решилась, предпочитая в очередной раз соврать.
— Грустно и трогательно, — произнесла она вполголоса. — Я постараюсь к этому привыкнуть.
Откуда в ней подобная бесчувственность? Неужели больничная атмосфера сделала ее до такой степени равнодушной к человеческому горю, вроде старушек медсестер с потухшим взглядом, которых ничто уже не волнует?
Внезапно Джейн заметила, что краем глаза Крук за ней наблюдает, отслеживает каждое ее движение.
«Мерзавец! — мысленно возмутилась она. — Постоянно за мной шпионишь, а сам тем временем наверняка прокручиваешь в голове очередную статейку».
Теперь она яснее понимала его игру. Крук привез ее сюда, опасаясь, что она удерет из больницы. Доктор обеими руками держался за любимого «подопытного кролика», ибо без него — прощай чудесные доклады на симпозиумах невропатологов и уникальные статьи в международных медицинских журналах! Не стремясь научить птенца пользоваться собственными крыльями, он просто менял ему клетку.
Не подавая виду, что она возмущена, Джейн постаралась сосредоточиться на мелькавшем за окном пейзаже. Дорога медленно взбиралась на лесистый холм, где островки обильно орошаемой растительности соседствовали с проплешинами абсолютно голой почвы. Казалось, земля затаилась в ожидании, готовая обратиться в красную пыль и взвиться в воздух при первом же порыве ветра. Каждая вилла здесь была цветущим оазисом, отвоеванным у пустыни.
