Сара умирала от желания закурить, и ей пришлось сделать усилие, чтобы побороть соблазн. Пантомима, сыгранная Джейн, взвинтила ей нервы до предела: ее продолжало преследовать зловещее выражение, внезапно исказившее лицо молодой женщины.
Через четверть часа раздался сигнал вызова. Сара сняла трубку, ее ладони по-прежнему оставались влажными.
— Что скажешь?
— Увы, ничего хорошего, — нерешительно произнес Дэвид. — Конечно, компьютер может и ошибиться, однако диагноз неутешительный.
— Говори яснее!
— Проанализировав движения объекта и разложив их на составляющие, компьютер пришел к заключению, что Джейн душила ребенка, натянув ему на голову целлофановый пакет. Она подносит руки к груди потому, что сжимает пакет изо всех сил, а ее губы шевелятся, отсчитывая секунды.
Сара ясно ощутила боль в области солнечного сплетения.
— Вот чертовщина, — пробормотала она дрожащим голосом. — Ты уверен?
— Таков вывод, сделанный программой, — вздохнул Дэвид. — В расчет принималось все: параметры, характер движений, расстояния, на которые перемещался объект в пространстве. У меня до сих пор перед глазами трехмерное изображение, моделирующее ситуацию. Ребенок представлен в виде маленькой белой фигурки. Четко обозначены руки, обхватившие его за шею.
— Умоляю, избавь меня от подробностей.
Дэвид закашлялся, как всегда в минуты волнения, и произнес:
— Это вовсе не означает, что все происходило на самом деле. Речь может идти об обычном сне.
— Разумеется, — заметила Сара. — Однако согласись, она действовала с удивительной точностью. А ведь в предыдущем случае она бросилась на кого-то с ножом, не правда ли?
— Да. Там как раз все предельно ясно. Джейн ударяет кинжалом взрослого человека, подобравшись к нему сзади. Но, повторяю, это может касаться просто возникшего в ее мозгу образа. В снах с нами происходят самые невероятные истории. Я, например, во сне часто разгуливаю по Лос-Анджелесу нагишом.
— Ладно, — сказала Сара. — Поставим на этом точку. Посмотрим, что мне удастся со всем этим сделать. Во всяком случае, Крук придет в полный восторг.
Она положила трубку. Руки все еще дрожали, словно Сара стала свидетельницей убийства, которому не смогла помешать. Ребенок, задушенный с помощью целлофанового пакета! Боже! Блестящее исполнение пантомимы свидетельствовало о том, что преступление было обдумано заранее и совершалось со знанием дела, ведь Джейн некоторое время провела в засаде, поджидая свою жертву. А кого, интересно, устраняла она минутой раньше? Телохранителя, оберегавшего ребенка? Сара вновь подумала о зловещем деле Мэнсона и убийстве актрисы Шарон Тейт. Какая-нибудь секта новомодных извращенцев способна заказать похожее преступление. Разве нельзя было вовлечь Джейн в совершение ритуального убийства приговоренного к смерти сектой отпрыска какой-нибудь звезды шоу-бизнеса? Стоило просмотреть публикации в прессе за последние годы. Она чуть опять не набрала номер Дэвида, но потом решила, что сын, вероятно, пришел к подобному выводу и скорее всего уже занят поиском газетных сообщений.
Сара встала, пот так сильно пропитал джинсы, что их невозможно было отодрать от кожи. Не стала ли Джейн свидетельницей подобного преступления? В таком случае неудивительно, что эта сцена продолжала ее преследовать и она захотела порвать с сектой. Вот почему бывшие единоверцы решили с ней расправиться. Если она присутствовала при убийстве, то по одному ее свидетельству их всех легко было упрятать за решетку.
Сара отправилась на кухню — она просто умирала от жажды. Теперь ирландка была твердо убеждена, что Джейн грозила беда, а Крук заблуждался от начала до конца. Опасность затаилась где-то совсем рядом. В любой момент злоумышленник мог возникнуть из темноты.
Поняв, что этой ночью ей не удастся сомкнуть глаз, Сара с бутылкой пива в руке принялась бродить по застывшей в безмолвии вилле. Стоило ей перейти из одной комнаты в другую, как на уровне пола настороженно вспыхивали голубоватые глазки камер слежения.
Неожиданно для себя Сара оказалась на пороге спальни Джейн. Во сне та скинула простыню и лежала, свернувшись калачиком; одна ее рука находилась под подушкой. Судя по ровному дыханию, Джейн спала, но было видно, как под опущенными веками беспокойно вращались глазные яблоки.
И вдруг, словно ее подсознание, всегда остававшееся начеку, обнаружило чужое присутствие, Джейн резко вскочила, выпростав правую руку из-под подушки и направив ее в лицо Сары. Пальцы молодой женщины сжимали чугунное распятие, которое она схватила за боковую перекладину.
— Успокойтесь! — произнесла Сара. — Это я… все в порядке.
Джейн рухнула на кровать, с изумлением посмотрела на распятие и швырнула его на пол.
— Откуда взялся крест? — с недоумением проговорила она. — Вы его принесли?
— Нет, — ответила Сара. — Распятие находилось у вас под подушкой. Постарайтесь снова заснуть. На всякий случай я решила обойти дом.
— Вы уверены, что все в порядке? — простонала Джейн. — Вы ничего от меня не скрываете?
— Нет. Все прекрасно.
Джейн закрыла глаза, и Сара тихо вышла из комнаты.
«Черт побери! — думала она. — Распятие было под подушкой. И как я раньше об этом не подумала? Непростительно!»
Она провела рукой по лицу. Когда минутой раньше Джейн направила на нее железный крест, она сделала это не так, как священники, изгоняющие демона, а иначе… Пальцы, странным образом сомкнувшиеся на распятии, придали ее жесту совсем другой смысл, только теперь Сара это поняла. То, что Джейн выхватила из-под подушки, было для нее вовсе не распятием, а револьвером. Она держала крест за верхнюю перекладину как рукоять и наставила его основание на свою цель как ствол.
ГЛАВА 11
Джейн спит. Она вновь сменила кожу и стала той, кого называет теперь не иначе как ночной незнакомкой, этим неведомым, живущим внутри ее существом, которым она была прежде и которое возникает из небытия каждый раз, когда на небе показывается луна. Она о нем не рассказывала Саре из боязни, что та примет ее за сумасшедшую, однако этот вновь и вновь появляющийся неизменный образ преследует Джейн.
Она думает о незнакомке весь день напролет, пытаясь убедить себя в том, что не имеет со своим наваждением ничего общего. Вот почему Джейн теперь почти не раскрывает рта и часами не произносит ни звука. Она боится выдать себя. Ведь заговори она о ночной незнакомке с кем-нибудь вслух, и хрупкий еще скелет начнет немедленно обрастать плотью. Джейн изо всех сил пытается сохранить спокойствие, но чувствует, что кольцо сжимается. Главная ее задача — создать у себя внутри пустоту, отключиться. Ей кажется, что, отказываясь от общения с другими людьми, она оставляет ночную незнакомку с носом, захлопывает перед ней дверь, словно перед назойливой побирушкой, заставляя ее напрасно ждать подаяния. Возможно, отчаявшись от бесплодных ожиданий, та все-таки уберется восвояси? Джейн всей душой на это надеется.
