— Bay! — насмешливо воскликнула она. — Тебе выдали старые рыцарские доспехи! Ты прогуливаешься по похоронным делам? Следишь, хорошо ли надраены надгробные плиты? Супервпечатляющая работенка. Ты видела папашу, царапающего на мраморе? Я бы на твоем месте проследила за ним. Он удирает, когда сильно ударит по зубилу и плита дает трещину. Паф! И завтра авеню заполнят мертвецы. Суперскандал!
— А твоя рана? Девушка поморщилась.
— Дело дрянь. Заражение. Полагаю, ты не медсестра. У тебя благие намерения, но скверная привычка убивать своих больных. Не так ли произошло с Наша?
— Почему ты ушла? Я считала, что наше соглашение устраивает тебя…
— Тоскливо у тебя. Нечего выпить, нет курева. Наркоты тоже нет. Нет даже вибро, чтобы вставить его между ляжек для развлечения. Настоящая келья монахини. Тебе, может быть, и подходит, а мне нет.
Лиз сделала вид, что сконцентрировалась на вождении патрульной машины, словно нервозность механизма поглощала все ее внимание. Идиотское положение: она не знала, какие вопросы задавать Гудрун, чтобы та не взбрыкивала. Пустынное авеню оставалось позади. Молодая маргиналка визгливо крикнула:
— Стоп, твоя штука слишком шикарна! Ты всю ночь проездишь зазря. Я могу проводить тебя туда, где есть на что посмотреть, но только не вмешивайся, если даже это противно твоей религии. Ты смотришь — и это все. О'кей?
Лиз согласилась, но предложение насторожило ее.
— Я покажу тебе тайное логово, — продолжила Гудрун, — при условии, что ты не раскроешь рта. Если попытаешься сделать что-либо, ты труп! Вбей себе это в голову. Эти типы готовы на все, чтобы получать свои барыши. После этого ты платишь мне, а то я совсем задеревенела. Мне нужно время, чтобы выздороветь. Для улицы я уже слишком стара, у меня больше нет рефлексов.
Лиз кивнула, и они последовали запутанным маршрутом, кончавшимся в квартале Цистерн, в районе бывших рынков.
В машине атмосфера незаметно изменилась. Пальцы Лиз вцепились в рулевое колесо. Гудрун только что дала сигнал к отправлению, слова, употребляемые ею для описания маршрута, отделявшего их от нефтеналивных баков, подействовали как магическое заклинание. Патрульная машина словно превратилась в акулу с приоткрытой пастью, осторожно скользящую вдоль изгибов мостовой.
Лиз оценила эту метаморфозу. Иллюзия прибавила ей злости, которая вместе с кровью бежала по венам. Длинный капот съехал с бульваров и углубился в лабиринт плохо освещенных улиц. Тротуары текли по обе стороны облицовки радиатора, разрываемые ростром бампера. От скорости они сделались резиновыми. В зеркале заднего вида Лиз видела, как коробились, выпучивались, перекашивались улицы. Переулки становились большими резиновыми шлангами, царством бродячих кошек и собак. Одноглазые коты с разорванными ушами восседали на мусорных ящиках, пособниками караульных лежали на своих сторожевых башнях, уставившись глазами в бойницы. Горячие пальцы Гудрун легли на запястье Лиз.
— Приехали, — чуть слышно пробормотала она. — Дальше пойдем пешком…
Лиз загнала машину под навес между двумя горами мусора. Сладковатый запах разложения витал в воздухе. Он не был неприятным, скорее тяжелым, как бродящее вино. Не хлопнув дверцами, они вышли. Девушка-подросток шагала впереди, задевая плечом стену. Ее кожаная куртка обдирала штукатурку, заклепки срывали размокшие афиши. Из калитки выскочила собака с налитыми кровью глазами. На миг показалось, что собака набросится на них, но она повернулась к ним спиной и помочилась на каркас заброшенной машины. Улица темнела, образуя мрачный коридор. Лиз заметила, что фонари разбиты камнями. Гудрун шла согнувшись, словно индеец-разведчик. В такую темень Лиз с трудом различала бледное пятно ее бритого затылка. Гудрун остановилась на углу стены, легла на землю и поползла к выстроенным в ряд пластиковым мешкам с мусором. Лиз тоже поползла. Выглянув из-за баррикады из отбросов, она увидела небольшую площадку. Центр ее занимала плита, закрывающая бывшую станцию метро. В этом бедняцком квартале сочли лишним тратиться на мраморную стелу, и мемориальный прямоугольник был отлит из обычного цемента. Мокрое светлое пятно падало от одинокого фонаря на этот шершавый параллелепипед, исчерченный корявыми надписями, по которым ящерицами ползли трещины. Близ плиты в асфальте была проделана дыра. По диагонали она уходила под проезжую часть до обреченной станции. На стеле лежали строительные инструменты: лопата и кирка; стоял и бак с раствором, из которого торчал мастерок. Так, значит, пираты тщательно заделывали отверстие после каждого вторжения!
Возле монумента стоял синий грузовик с открытыми задними дверцами. Сидящий за рулем мужчина курил. Время от времени он бросал беспокойный взгляд в боковое окно или прислушивался. Несмотря на темноту, Лиз поняла, что внутри машина была приспособлена для перевозки трупов. Вдоль боковых стенок в несколько рядов располагались нары — обыкновенные решетки, привинченные к железным стойкам и оснащенные джутовыми ремнями. Глухое поскребывание, исходящее из туннеля, привлекло внимание Лиз к тротуару. Из дыры показался аквалангист, сгибающийся под тяжестью баллонов. Он с трудом протискивался в узкое отверстие. Его резиновый комбинезон был испачкан грязью и порван во многих местах. Наконец ему удалось встать одним коленом на дорогу, снять маску, освободиться от ремней, крепящих баллоны. Он повернулся лицом к провалу, протянул туда руки и напрягся, словно вытаскивал непомерный груз. В желтоватом свете уличного фонаря показалась первая мумия. Она была голая, с нее стекала вода. Ее плотная кожа поскрипывала, задевая неровности отверстия. Аквалангист взял ее в охапку, словно большую кожаную куклу, и поднес к фургону. Нетерпеливый зов из глубины заставил его вернуться. Он снова нагнулся и вытащил второе тело. Его пальцы скользили по затверделой плоти, искали, за что бы уцепиться. Впервые Лиз заметила, что кожа мумий отливала медом. Эта окраска напоминала роскошную кожу изделий, продававшихся в престижных бутиках города. Гудрун вернула ее к реальности.
— Я знаю, куда они поедут, — прошептала она. — Здесь нам больше нечего делать!
Она поползла, пятясь задом и приглашая Лиз следовать за ней. Оказавшись под прикрытием темноты, они встали и побежали к патрульной машине. Гудрун бежала в темноте с замечательной легкостью. Лиз скользнула к рулю и развернула машину, стараясь не опрокинуть мусорные ящики, стоявшие по бокам. Гудрун быстро села на правое сиденье и тихо закрыла дверцу.
— У нас еще есть время, — задыхаясь, сказала она. — А им нужно заделать проход…
— Куда направляемся? — спросила Лиз, держа ногу на акселераторе.
— В ангар… Там они складывают свою добычу. Я покажу тебе.
Тихо урча, патрульная машина выехала из лабиринта зданий и направилась вдоль пустыря, заваленного обломками техники. Скелет подъемного крана сторожевой вышкой возвышался над этим бесплодным полем, будто охраняя подступы к лагерю военнопленных. Далее шли ряды складов с помятыми крышами, кладбище автомашин, электротрансформатор и, наконец, проржавевший ангар.
