— Американ пришел! — сказал Позь.
«К нам гости! — подумал капитан. — Славно!»
— Задерживаться не будем! — сказал он.
Позь позаботился заранее, еще когда уходили на шлюпке из Петровского. Здесь уж ждали капитана искийские гиляки с мелкосидящей плоскодонной лодкой. Вооружившись шестами и веслами, они уселись в лодку. Позь взялся за шест. Афоня оставался. Он должен был угнать оленей на пастбище. Матросы взяли под козырек, капитан пожелал им всего хорошего. Они, придерживая ружья, побежали к крайней юрте, видимо, за рыбой.
Лодка тронулась. Вскоре пошли по такой мелкой воде, что гиляки вылезли и с трудом тянули лодку. Днище ее шуршало о песок.
Теперь коса вдали исчезла, а пять палаток видны отчетливо. Они кажутся синими и стоят прямо на воде среди моря.
Стало глубже. Все залезли в лодку. День был ясный, вода чистая — видны все рыбы. Проплыли мимо лайды, усыпанной множеством быстро двигающихся серых бекасов. Иногда вверх белым брюхом плыла вынесенная речкой Иски горбуша, выметавшая икру и погибшая. Плескались живые горбуши, прыгали, шли на речку, торопились на нерест.
Всюду — в цвет песчаного дна — камбала. Ее множество. Опустит гиляк шест, камбала вздрогнет, пласт ее метнется, замечутся другие пласты, малые и большие. Все дно, казалось, в несколько слоев выстлано камбалой. Камбала мчится, как молния, и вдруг встанет, замрет, и песок, поднятый ее бегом, кое-где покроет ее, и она станет в один цвет с дном, ее не видно.
Стало еще глубже. За лайдой открылся мелкий залив. Он весь в чистых желтых банках и отмелях, просвечивающих сквозь зеленую воду, с синью глубоких фарватеров. Далеко — коса, виден дымок, люди, груды черных бревен.
«Орлов строится! — подумал капитан. — Как-то он обошелся с китобоями?»
Лодка шла вдоль берега. Неподалеку от поста, у летнего стойбища Иски, там, где берег утыкан жердями, на которых устроены вешала и сушатся красные пласты горбуши и тушки нерп, стояли гиляки. Они смотрели на шедшую лодку. Капитану показалось, что вид у них обиженный и они хотят что-то сказать, но он не стал останавливаться, надо было сначала на пост.
На одном из кораблей в трубу стал виден звездный флаг Соединенных Штатов.
Орлов встретил капитана на берегу. Он рапортовал о состоянии поста, о ходе работ.
— Что у вас за суда стоят?
— Один американский, а другой английский китобой.
— Передали им объявления, которые я оставлял?
— Нет… — замялся Орлов.
Невельской вспыхнул. Он помнил гордый парус китобоя, который видел весной на синем открытом море, наблюдая из Аяна.
— Как же так, Дмитрий Иванович? Ведь я приказал вам!
— Да ведь время еще есть, они постоят тут…
— Мы должны радоваться, что китобои пришли и что мы можем объявить им… Так нельзя, вы подрываете дело! Что за нерешительность! Вы что же, Дмитрий Иванович?!
Орлов рассказал, что с китобоями произошло столкновение.
— И даже вышла маленькая потасовка, Геннадий Иванович.
— Хорошо, — сказал капитан, выслушав его рассказ. — Тем лучше!
— Но вот стоит другое судно, Геннадий Иванович, — продолжал Орлов. — «Пиль» — английское. Гиляки опознали шкипера и говорят, что он бывал тут прошлые годы и грабил их. Американский шкипер — мой знакомый, бывал у нас в Аяне и подтверждает, что «Пиль» в самом деле стоял тут в сорок восьмом году…
— Так немедленно подготовить всю команду, а сами на вельбот и шкиперов ко мне. А у деревни гиляков выставить двух часовых.
Глава двадцать первая
КИТОБОЙ
Они были англичане… те,
что вцепились
в бока Бурого Медведя,
и некоторые — шотландцы,
но наихудшим, о боже, и
отважнейшим вором был янки.
Редьярд Киплинг
[124].
Один очень старый, но еще крепкий гиляк Влезгун, живший в стойбище Иски, ездил каждую зиму к маньчжурам, покупал у них водку, а летом менял ее китобоям на всякие нужные предметы. Его жена хранила водку в зимнем стойбище, и матросы с лесорубки искусно скрыли от своего капитана, зачем явились на Иски. Муж ее торговал в летнем стойбище, но больших запасов водки там не держал.
Многие китобои знали Влезгуна.
Американское судно пришло набрать воду, и заодно матросы хотели раздобыть водки. Шкипер, увидев русское судно, палатки и русский флаг на берегу на мачте, был весьма удивлен.
Утром шкипер сам съездил к Влезгуну, отдал ему старые штаны, рубаху и разные другие вещи, получил ящик водки и отправился к себе, делая вид, что военный пост не имеет к нему никакого отношения.
Днем шлюпка с судна ходила по большой воде на речку Иски налиться пресной водой. Попозже шлюпка отвалила снова. Она шла вдоль берега и пристала у гиляцкой деревни. Матросы вышли на берег и отправились к Влезгуну.
Это были крепкие ребята, несколько месяцев не видавшие берега. Они подвыпили у Влезгуна и на обратном пути снова вышли на берег и пошли по юртам.
Гиляки знали, что теперь их охраняет великий русский царь и Дмитрий Иванович. Матросы смеялись с мужчинами, шутили. Смеялись и гиляки, хотя взгляды их были испуганными. Еще накануне, когда корабль входил в бухту, старики были у Орлова и спросили, как поступить, прятаться ли женщинам и детям и вооружаться ли мужчинам, как делали прежде. Орлов сказал, что ничего этого делать не надо. Но все же, когда в дом входит пьяный матрос и смотрит на женщину озорными глазами, невольно станет не по себе. Гиляки посетовали, что послушались русских.
Орлов, видя, что американцы собрали вокруг себя толпу и что двое из них танцуют, размахивая руками, велел часовому следить, что там происходит. Через некоторое время часовой дал выстрел. В стойбище завязалась драка между гиляками и американцами.
Началось с того, что американцы, зайдя к гиляку Отху, жившему в ближней к посту юрте, стали просить у него водки.
У Отха была красивая молодая жена и дочка лет четырнадцати. Дочь он отослал утром к бабушке в летнее стойбище, а жена была дома.
Гиляк объяснил, что водки у него нет. Один из матросов, совершенно пьяный — белокурый, рослый парень, только что танцевавший на улице, стал хватать жену гиляка, как бы увлекая ее танцевать. Другой матрос выбросил ее мужа из юрты, а гилячку обнял и посадил к себе на колени. Та закричала. Белокурый матрос рванул гилячку за руку к себе… Но тут Отх ворвался в свою юрту. С ним был Хурх с ножом в руках. Более трезвый матрос повалил Хурха ударом ноги. Китобои схватились за ножи. Набежали гиляки. Тотчас же сбилась целая ватага матросов, разгоняя гиляков пинками.
