Напечатали газеты, плакаты. Десять тысяч экземпляров. Напечатали по 20 копеек, а продавали по 5 рублей. Вот такой бизнес был. Подписывали плакаты тоже оптом. У нас главные по подписыванию плакатов был Стас Шиканов и еще какой-то мальчик. Все копировали почерки ребят, один в один. У меня после этого так и осталось, я и у Кикабидзе все так подписываю. Пачку сразу, заряжаю человека, сажаю – и подписывает».
[286]
19–22 марта 1990 года. «Кино» в Днепропетровске. ДС «Метеор»
С 19 по 22 марта 1990 года группа «Кино» выступает во Дворце спорта «Метеор» в Днепропетровске.
Из воспоминаний поклонников «Кино»:
«Я был на одном из концертов, билеты по школам распространяли, как помню, в начале на разогреве была группа „Ток“ и играла англоязычный рок. Через час слушания толпа уже негодовала и перекрикивала музыку, скандируя: „Цой!!! „Кино“!!!“ Только через полтора часа вышел Цой, отыграл минут 30–40 и уехал. Тогда я в первый и последний раз увидел его вживую!»
[287]
«Я была на том концерте, помню, в зале свет включили, в целях пожарной безопасности. Правда, ощущения были все же не те, но Цой есть Цой».
[288]
«А мне только четыре годика тогда было, зато мои родители попали на его концерт в Днепропетровске (моем городе), вскоре он разбился, но его поклонников до сих пор не счесть! Слава таким музыкантам! Обожаю, они вечны!»
[289]
23 марта 1990 года. «Кино» в Запорожье
На концерте в Запорожье, 23 марта 1990 года, журналист местной газеты «Комсомолец Запорожья» Эдуард Бобровицкий сумел встретиться с Виктором Цоем и записать на диктофон небольшое интервью, на котором присутствовал и фотокор Сергей Бижко. В Сети можно найти запись этого интервью и увидеть фотографии, сделанные Сергеем в тот памятный день. Цой, как рассказывает Эдуард, был совершенно спокоен, во время интервью держался очень скромно.
Эдуард Бобровицкий, журналист:
«В 90-м году я работал на автозаводе (АвтоЗАЗ) в редакции многотиражки, но сотрудничал с газетой „Комсомолец Запорожья“ и потом перешел в газету „Наш город“. И скорее всего, я не помню точно, надо поднять свои архивы, вот этот материал был опубликован в „Комсомольце Запорожья“. Потому что я бесплатно вел в „Комсомольце Запорожья“ такую музыкально-молодежную страницу. Я тогда в этом направлении работал все время в паре с Сергеем Бижко, он фотокором был. Работал он тогда в редакции областной газеты. В то время у нас была такая практика – где-то работать и где-то сотрудничать, делать такие хорошие особые материалы. Музыка, молодежь, эстрада, театры, кино – это была тема тогда и мы практически не пропускали концерты. Трудно сказать, с кем из звезд советской эстрады мы не встречались. Это был профессиональный интерес. Хотя, конечно, если вспоминать 90-е, это гребень перестройки, горбачевские времена, большая популярность Виктора Цоя и „Кино“, Талькова, подъем таких групп, как „ДДТ“, то можно сказать, что это еще был и личный интерес.
Нас было три человека, которые беседовали с Виктором. Сергей Бижко – фотограф, потом я, и была еще девушка Алина Солошенко, которая в то время собиралась учиться на журналистку. Нам это было просто интересно, это была собственная инициатива. Благодаря тому, что концерты шли 2–3 дня, мы всегда ходили и на второй, и на последующий день. В первую ночь Бижко проявлял пленки, печатал фотографии. Печатал он их такими большими, формата А3 примерно. Мы брали эти фотографии и с ними шли на второй концерт. Какие-то он дарил артистам, им нравилось или не очень нравилось. На эти же фотографии тут же брали автограф.
Я даже помню, в каком месте Дворца спора „Юность“ мы брали у Цоя интервью, это на третьем этаже, там есть такой… ну сейчас это конференц-зал, а тогда это просто был зал такой со стульями, как в кинотеатре, такие откидные. Я сидел сзади него, Цой сидел ко мне полубоком и во время беседы ко мне так немного поворачивался. Вот это помню.
В те годы не нужно было ни с кем заранее договариваться. В общем, поскольку лидером группы был Цой, то разговаривать и договариваться надо было только с ним. Это сейчас какие-то импресарио, организаторы концертов. Сейчас уже все по-другому. Сейчас артисты приезжают на один день, за бешеные деньги. У них в райдере четко расписано, будет пресс-конференция, не будет. Какую прессу сюда впускать, какую не впускать. Тогда этого всего не было. Мы заходили за кулисы, находили конкретно Виктора Цоя. Было удостоверение журналиста такой-то редакции. Спрашивали: „Виктор, мы молодежная редакция, мы хотим взять интервью о вашем концерте, о вас. Вы не против?“ Он говорит: „Не против, а куда мы уединимся, чтоб никто не мешал?“ Потому что там, в гримерке, кто-то мыться пошел, кто-то водку начал пить. Я говорю: „Я знаю, здесь есть такой зальчик на третьем этаже“. Мы поднялись наверх, нашли этот зал. Пошли, взяли ключи, открыли. Сели, посидели, поговорили. Взяли автографы, пофотографировали и все. Все сами, никто это не организовывал.
Интервью мы брали в первый день концертов „Кино“ в Запорожье, то есть 23 марта. Это была не пресс-конференция, как сейчас модно говорить, это было просто интервью. Цой был уставшим после концерта, курил и все еще пытался отдышаться. Это ж не так, как под фанеру выступают. Больше никаких казусов я не припомню.
Сегодня, поскольку это было больше 25 лет назад, я не могу сейчас сказать о тех впечатлениях. Я помню, что это было очень так… грандиозно. Была такая эйфория. В кинотеатрах в то время был фильм с его участием. Это усиливало эффект концертов. Какое мнение сложилось о Цое? Прежде всего: это глыба своего времени! Он был очень популярен среди молодежи и разных слоев тогдашнего общества – жившего на грани развала СССР. Меня поразила его простота и совершенная „незвездность“. Договориться об интервью было очень просто. В беседе он просто, без всяких-яких отвечал на вопросы, держался скромно, не заносчиво».
[290]
По материалам газеты «Черная суббота»:
«Это интервью случилось во время гастролей “Кино“ у нас в Запорожье. Даже не интервью, не дружеская беседа в теплой компании. Просто вышли покурить на лестницу в „Юности“ на пять минут перед выступлением, поговорить „про жизнь“, так сказать. Да и разговор был ни о чем, простой дежурный разговор знаменитости с „допущенным к столу“. Но тем не менее я хотел бы рассказать об этом. Он был, как обычно, весь в черном, с какими-то бубенцами, звеневшими при каждом жесте, с белой гитарой, которую он беспрерывно настраивал и что-то наигрывал, когда не хотелось отвечать. Разговор начался сам собой и постоянно менял направление, может, даже и вопреки моему желанию. На сцене тем временем сотрясала воздух команда „Сухой лед“. Затем было несколько обычных жалоб на неважный аппарат и паршивый саунд и все такое прочее. Ребята из „Сухого льда“ гнали под фонограмму свою последнюю песню. Виктор выбросил окурок и сухо кивнул головой, пошел к сцене. Через две минуты он уже пел».
[291]
