Кармита проводила сестер наверх, а Лола и Жуана уже грели воду для мытья. Селия едва держалась на ногах и с трудом поднялась по лестнице. Было решено, что она первая примет ванну, чтобы поскорее снять напряжение. Кармита притащила притирания и, несмотря на смущение Селии, ловкими движениями смазала ей стертую в кровь кожу между ног и ниже пояса.
В доме кипела работа, и многое уже было приведено в порядок. Виктория машинально открыла дверь в комнату майора. Все в ней сверкало чистотой, и мебель была вынесена. Странное чувство охватило Викторию: никто не оплакивал ее мужа. Казалось, он исчез, не оставив следа на земле. Никто ни слова не сказал о случившемся. Глядя на голые стены и пол, она подумала, что его могли застрелить прямо здесь. Тихо закрыв за собой дверь, она вернулась к себе.
Наконец наступила ее очередь принять ванну. Заперев дверь на ключ, она с наслаждением погрузилась в горячую воду. Никогда еще она не испытывала такого удовольствия от чистоты и свежести собственного тела. Трудно было заставить себя вылезти из воды, но пришлось поспешить, чтобы успеть привести себя в порядок, вовремя спуститься вниз к обеду.
Их первая совместная трапеза была довольно странной. Селия осталась у себя в комнате. За столом собрались Виктория, Эмма, Джейк и Бен. Все четверо хранили молчание, и у каждого на то были свои причины. Всегда самоуверенная Эмма, готовая поддержать беседу, сейчас молчала и, если и поднимала взгляд от тарелки, смотрела только на Викторию. Джейк хотя и не хмурился, но явно пребывал в мрачном расположении духа. Ни он, ни Бен не делали ни малейших попыток завязать беседу, занятые едой. Виктории казалось, что у нее в животе холодный ком, и она с трудом проглотила несколько кусочков какогото блюда, вкуса которого даже не ощутила.
Закончив обед, мужчины сразу поднялись и ушли в библиотеку, плотно закрыв за собой дверь.
— Я пойду к себе, — сказала. Эмма, вздохнув с облегчением, — часа два почитаю перед сном. Надеюсь, что смогу немного расслабиться.
Виктория кивнула. Она тоже почувствовала себя свободнее после ухода мужчин.
— Вполне разумное решение, — согласилась она,
Сестры поднялись по лестнице и разошлись по своим комнатам. Виктория занялась шитьем. Она пришила оторвавшиеся пуговицы, подрубила обмахрившуюся кайму и почувствовала, что это немудреное занятие понемногу успокаивает ее и возвращает частицу утерянной реальности. Всетаки она не могла избавиться от тревожных мыслей. И хотя больше не было ни майора ни Гарнета, но положение сестер стало еще более непрочным и непредсказуемым. Шитье утомило ее, и она с удовольствием стала готовиться ко сну. Подняв юбку, она сняла ботинки и подошла к зеркалу, чтобы вынуть шпильки и распустить волосы. Она стояла с поднятыми руками и вынимала из прически последнюю шпильку, когда дверь в комнату открылась и на пороге появился Джейк. Виктория побледнела.
— Что вам здесь надо? — резко спросила она.
Вместо ответа он повернул ключ в замке и положил его в карман. Виктория в страхе замерла, а Джейк подошел ко второй двери и повторил ту же операцию. Потом снял рубашку и сапоги, причем с такой невозмутимостью, будто проделывал это перед ней каждый день. Его обнаженный торс оказался мускулистым и загорелым. Она заворожено смотрела на него, и странное тепло начало овладевать ею. Желая перехватить его взгляд, она пристально всматривалась в его лицо, но оно оставалось таким же бесстрастным, как и в день их первой встречи. Виктория с удивительной ясностью поняла, что он пришел отомстить. Какой же она была дурой! Мало того, что она позволила обвести себя вокруг пальца, но до сих пор не могла справиться со своим чувством. Она все еще любила его. Желание, смешанное со страхом, переполняло ее.
Совсем недавно Виктория не могла даже представить себе, что можно одновременно любить и ненавидеть одного и того же человека. Что вообще она знала о любви? Разве она могла даже предположить, что будет пылать страстью к мужчине, который одержим одним желанием отомстить…
— Подойди ко мне, — тихо произнес он.
Сердце Виктории тревожно забилось. Она инстинктивно шагнула к нему, повинуясь охватившему ее страху, но тут же, спохватившись, гордо выпрямилась и вздернула подбородок.
Уж не думаешь ли ты, что буду помогать тебе издеваться надо мною? Нет! Не надейся!
Он, пожав плечами, усмехнулся.
— Это не имеет значения, — ответил он, встав прямо перёд ней. — Мне все равно, какое решение ты примешь. Но выбор у тебя остается. Либо раздевайся сама, либо я раздену тебя, но сомневаюсь, что после этого на твоем платье останется хоть один целый шов идя пуговица.
Виктория не моргая смотрела в его блестящие зеленые глаза, но ничего не могла в них прочесть.
— Что мне такое сказать, чтобы ты изменил свое решение и оставил меня в покое?
— Слова бесполезны. Когда я в первый день тебя увидел, то поклялся, что ты будешь моею. И я не отступлю. Ты хочешь поговорить? Ну что ж, давай, только это ничего не изменит. Если хочешь, можешь кричать и звать на помощь, — добавил он, — но ни к чему хорошему это не приведет, только огорчит Эмму и Селию, ведь помочь тебе они все равно не смогут. Ну, так как? Сама разденешься?
Виктория решила, что не произнесет больше ни слова. Она не будет ни просить, ни унижаться. В конце концов, у нее еще осталась гордость!
Джейк смотрел на Викторию чуть приподняв бровь, а она, презирая себя за трусость, дрожащими руками начала расстегивать пуговицы на белой блузке. Кажется, это было единственным, что можно было сейчас сделать.
Ей не только никогда не приходилось раздеваться на глазах у мужчины, но даже в страшном сне не могло такое присниться. Медленно, одну за другой, она расстегнула пуговицы на манжетах, расслабила пояс.
— Пошевеливайся! — в нетерпении прикрикнул на нее Джейк.
Она бросила блузку на стул, а юбка сползла вниз и повисла на бедрах, удерживаемая многочисленными нижними юбками.
— Снимай все, — приказал он.
Виктория распустила завязки и сняла юбку через голову, С изумлением Джейк обнаружил, что под ней была еще одна. Виктория распустила и ее, и она упала к ногам женщины. Она предстала перед ним только в кружевных панталонах и рубашке.
Краска залила ее лицо. Она вспомнила чудовищные ночи с майором. Но даже он не унижал ее подобным образом, пытаясь утвердить над ней свои супружеские права. Он никогда не просил ее раздеваться в его присутствии. Но это был, не майор, а Джейк. Она замерла, словно парализованная, и не отрываясь смотрела на его мощную грудь и широкие плечи, поблескивавшие в слабом свете лампы. На его груди, покрытой темными кудрявыми волосами, она с некоторым смущением обнаружила два соска. Ей никогда не приходило в голову, что и у мужчин они есть. Это еще больше напугало ее.
Джейк смотрел на обрисовывающиеся изпод рубашки круглые груди Виктории, и страсть переполняла его. Господи, как она была хороша! Нежная кожа, прелестная, в меру округлая фигура.
