— Ну что ж, теперь распусти волосы, — деловито распорядился он, и Виктория послушно подняла руки к волосам.
Когда все шпильки были вынуты и шелковистая масса каштановых волос заструилась по спине, она подошла к зеркалу. Аккуратно расчесав доходящие до пояса волнистые волосы, она откинула их назад. Джейк снимал сапоги и носки, но при этом глаз не сводил с Виктории.
— Вот и хорошо, — мягко сказал он, — а теперь сними рубашку.
Виктория облизнула губы:
— Я всегда сплю в ночной рубашке.
— Ты спала в ней раньше. Теперь уже нет. Джейк продолжал раздеваться, а она так и стояла неподвижно.
Виктория! Снимай рубашку! — скомандовал он, стоя перед ней обнаженным.
Она вздрогнула и, оценив его решимость, взялась за подол. К чему оттягивать неизбежное? Так или иначе, с рубашкой придется расстаться.
Медленно поднимая руки, Виктория сначала обнажила стройные щиколотки, потом колени и наконец бедра. Джейк смотрел на нее как загипнотизированный. Подол пополз выше, и его глазам предстали мягкие очертания живота. На этом она остановилась, руки ее дрожали от волнения.
— Хочешь, я помогу тебе? — прошептал он, и она кивнула в ответ.
Джейк подошел к ней, положил руки на бедра и, вместо того чтобы заниматься рубашкой, притянул ее к себе и поцеловал в губы. Поцелуй был медленным и пьянящим. Руки Виктории обвили его плечи, легкая рубашка сползла вниз и задержалась на его руках. Избавившись от нее, Джейк понес Викторию на кровать. Его обнаженное тело было горячим, как огонь. Он целовал ее соски, низ живота, потом перевернул ее и стал целовать ее спину, опускаясь все ниже… Это заставляло Викторию стонать от удовольствия. Он переходил от одного потаенного уголка ее тела к другому, как пчела, собирающая нектар с цветка. Он упивался вкусом и запахом, ее кожи. Наконец он снова перевернул ее на спину и увидел, что глаза Виктории подернулись поволокой, груди порозовели, а бедра сами раскрываются ему навстречу. Он воспользовался этим приглашением и прильнул к ней губами, вызвав новый стон восторга, смешанного с протестом. И прежде чем она успела прийти в ужас от новой ласки, Джейк накрыл ее рот своим и осторожно взял ее.
На этот раз было легче, чем прошлой ночью, и Виктория не поняла, почувствовала ли она боль или только наслаждение. Да это было уже и неважно. Тело ее трепетало и поднималось ему навстречу. Она не сознавала, что делает, отдаваясь ему без остатка. Джейк откинул ей волосы с лица и целовал ее снова и снова, пока все глубже проникал в ее плоть.
В страстном порыве она вонзила ногти в его плечи, поражаясь силе новых ощущений. Неужели теперь каждую ночь она будет испытывать подобный восторг? Он делал с ней удивительные вещи. Виктория никогда не слышала ни о чем подобном, да если бы ктонибудь рассказал ей, что такое возможно, — никогда бы не поверила. Она больше не владела собой, и вся ее скованность и скромность были смыты мощным потоком чувственности.
— Детка, чувствуешь, как ты обхватила меня?
Виктория задыхалась и билась в его объятиях. Ее стон казался мольбой об облегчении, которое мог дать ей только он.
На этот раз все происходило гораздо быстрее. Джейк уже не мог остановиться. Он только боялся, что слишком груб, но ее ответные движения говорили о том, что она принимает его с радостью. Кульминация была близка. Наконец он конвульсивно сжал ее в своих объятиях, теряя силы и расслабляясь.
Удовлетворение было таким же потрясающе полным, как и в прошлый раз.
Виктория была не в силах шевельнуться. Ее тело отяжелело и казалось чужим. Ей было бесконечно хорошо, и когда Джейк медленно вышел из нее, она протестующе покачала головой. Он лег рядом с ней, и ее голова оказалась на его плече. Виктория чуть приподняла ресницы. Лампа, ярко светила ей в глаза, но ее это совсем не смущало.
Джейк легонько поглаживал ее от плеч до бедер, упиваясь нежностью ее кожи. Виктория впала в забытье. Ей было так хорошо, что совсем не хотелось думать, но слова сами сорвались с ее губ:
— А если бы я не вышла за тебя замуж, то сейчас была бы мертва?
Джейк замер, и Виктория ужаснулась тому, что сказала. Ах, если бы вернуть эти слова обратно! Даже если это правда, она не хотела ее знать! Ведь он женился на ней! Пусть он сделал это изза ранчо, пусть им двигала корысть, все равно они теперь супруги, и он так хорошо обращался с ней в постели, стараясь подарить ей радость! И она вовсе не собиралась ее лишаться, не хотела вспоминать ни о чем дурном и всетаки не удержалась…
Джейк приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза:
— Я хочу, чтобы ты раз и навсегда поняла, что тебе никогда и ничего не угрожало. Запомни это хорошенько, чтобы не возвращаться к этому всякий раз, как ты на меня надуешься. Я никогда не помышлял о том, чтобы причинить тебе вред.
— В самом деле? А как же понимать твое поведение, — от возмущения Виктория попыталась вскочить с кровати, но Джейк удержал ее. — Ты лгал мне с самого начала. Ты бросил меня одну, когда мне угрожал Гарнет, ты…
— Но я же сказал Эмме, а Черт… Наверное, я не успел. Мне помешал Гарнет, — Джейк откинулся на подушку. — Тогда мне было не до разговоров. Я пытался все объяснить Эмме, но Гарнет прервал меня в тот момент, когда речь зашла о нашем возвращении. Я вовсе тебя не бросал! Я поехал встретить брата. Мне очень жаль, что так получилось, но теперь уже ничего не изменишь.
Так вот в чем дело! Виктория решила, что он предал ее. Вот почему она решилась на побег.
Джейк внимательно посмотрел на жену.
— Теперь ты знаешь, что произошло на самом деле, — сказал он спокойно, — и я больше не желаю слышать про убийство.
— Но ты говорил это Бену, — начала было Виктория, но Джейк остановил ее протестующим жестом.
Конечно, она испытала огромное облегчение, узнав, что он никогда и не помышлял расправиться с ней, но всетаки она мечтала услышать совсем другое. Она ждала объяснения в любви, а его не было. Как ей хотелось услышать от него, что он женился на ней не изза ранчо, а потому, что не представляет своей жизни без нее. Но она не будет просить его об этом, никогда!
— Да, я понимаю, — сказала она, — ты планировал это с самого начала.
Виктория сделала жест рукой, показывая, что она имеет в виду: и ранчо, и МакЛейна, и себя саму. Все, что он делал, даже вчерашнюю ночь, он запланировал заранее. Он думал, наверное, что после близости Она охотнее пойдет с ним к алтарю, и, пожалуй, был прав. Возможно, и его страсть была рассчитана заранее, но, к сожалению, ее привязанность к нему так сильна, что все это уже не имело значения.
Разумеется! — Джейк не видел оснований для того, чтобы вводить ее в заблуждение. — Мне было тринадцать, а Бену одиннадцать, когда МакЛейн убил наших родителей и захватил ранчо. Он был уверен, что мы погибли, но нам чудом удалось выжить. У Бена была очень серьезная рана, и я боялся, что он умрет. Мы планировали все это в течение двадцати лет, мы много работали, откладывали деньги, часами упражнялись в стрельбе, чтобы отобрать у него наш дом, и ничто не могло нас остановить.
