И все-таки, желая помочь Меллиоре, я кое-что придумала.
— Я не хочу, чтобы он говорил с деревенским акцентом, — сказала я свекрови.
— Но у нас всегда нянями были деревенские девушки, — возразила она.
— Я хочу, чтобы у Карлиона было все самое лучшее.
— Керенза, дорогая, мы все этого хотим!
— Я думала о Меллиоре Мартин. — Увидев, что на лице свекрови появилось удивленное выражение, я поспешила продолжить: — Она — настоящая леди. Она любит мальчика и всегда хорошо ладила с детьми. Она сможет учить его, когда он подрастет; она будет его гувернанткой до тех пор, пока он не пойдет в школу.
Свекровь задумалась: ей было жаль отпускать от себя Меллиору. Я тоже понимала, что леди Сент-Ларнстон явно будет не хватать компаньонки. И в то же время она не могла противиться здравому смыслу: найти няню такого уровня, как дочь священника, очень трудно.
В тот день я осознала, что эта властная женщина готова пожертвовать всем ради внука.
Я отправилась в комнату Меллиоры. Подруга очень устала, проведя весь вечер с леди Сент-Ларнстон. Она лежала на кровати. Мне показалось, что она похожа на нарцисс, который слишком долго оставался без воды.
Бедная Меллиора, такая жизнь требовала от нее слишком большого напряжения!
Я села на кровать и внимательно посмотрела на нее.
— День выдался утомительный? — спросила я.
Она пожала плечами.
— Я сейчас вернусь, — сказала я и пошла в свою комнату. Там я взяла одеколон, которым пользовалась во время беременности и который, как я узнала от Джудит, снимал головную боль. Я протерла лоб Меллиоры ватой, смоченной одеколоном.
— Какая роскошь, когда за тобой ухаживают, — пробормотала Меллиора.
— Бедная Меллиора! Моя свекровь — настоящий тиран. Но жизнь изменится к лучшему.
Она широко распахнула свои прекрасные глаза, в которых уже появилась печаль.
— У тебя будет новая хозяйка и новое место работы.
Она рывком села на кровати, и я заметила на ее лице тень страха. «Не бойся, тебя не увезут от Джастина… Никогда». А дьявол во мне нашептывал: «Нет, пока ты здесь и вы с Джастином питаете друг к другу эти безнадежные чувства, он еще меньше склонен находиться в обществе своей супруги. А чем меньше он расположен к своей жене, тем меньше шансов, что у них будет ребенок, который может лишить моего Карлиона наследства».
Когда у меня появлялись подобные мысли, мне всегда хотелось быть с Меллиорой особенно доброй, поэтому я быстро добавила:
— Я собираюсь нанять тебя, Меллиора. Ты будешь няней Карлиона.
Мы кинулись друг к другу в объятия и на несколько мгновений снова стали теми двумя девочками из дома священника.
— Ты будешь ему родной тетей, — продолжала я. — Больше никаких других вопросов. Мы с тобой сестры, ведь так?
Мы помолчали, потом Меллиора проговорила:
— Знаешь, Керенза, жизнь иногда повергает меня в трепет. Ты заметила цикличность в наших с тобой жизнях?
— Да, — ответила я, — события повторяются.
— Сначала я помогла тебе… теперь ты помогаешь мне.
— Существуют невидимые нити, которые связывают наши жизни. И ничто не сможет разорвать эти нити, Меллиора. Даже если бы мы попытались это сделать, все равно ничего не получилось бы.
— Но мы никогда и не будем пытаться, — заверила меня подруга. — Керенза, когда я узнала, что у моей матери будет ребенок, я молилась, чтобы Господь послал мне сестру. Я молилась истово, причем не только вечером, но и весь день — все время, когда бодрствовала! Вся моя жизнь проходила в молитве. Я создала в своем воображении сестру, которую звали Керенза. Она была похожа на тебя… сильнее меня, всегда готовая прийти мне на помощь, хотя бывали времена, когда и я помогала ей. Может, Господь сжалился надо мной и, забрав у меня сестричку, послал мне тебя?
— Да, — согласилась я. — Думаю, свыше было решено, что мы должны быть вместе.
— Значит, ты веришь в это так же, как верю я. Ты раньше всегда говорила, что если чего-то хочешь, молишься об этом, живешь ради этого, то все обязательно сбудется.
— Так говорит бабушка Би. Но есть еще силы, которые нам не понять. Возможно, твоя мечта осуществится, но тебе придется заплатить за нее. Возможно, ты получишь сестру, но она впоследствии окажется совсем не такой, как ты хотела.
Когда подруга смеялась, она становилась прежней Меллиорой, той, которая еще не пережила унижений, подобных тем, какие такая гордая женщина, как моя свекровь, не может не наносить людям, находящимся в ее власти.
— О, Керенза, — ласково произнесла Меллиора, — я прекрасно знаю все твои недостатки.
Я рассмеялась вместе с ней и подумала: «Нет, Меллиора, не знаешь. Ты бы сильно удивилась, если бы смогла заглянуть в мое черное сердце! Черное? Ну, может, не совсем черное, однако и не безупречно чистое. Чуть подернутое серостью».
Я намеревалась сделать жизнь Меллиоры легче.
Как сильно изменилась жизнь в Эббасе с появлением Карлиона! Никто из нас не остался безучастным к его присутствию. Даже Джонни, утратив присущий ему цинизм, превратился в гордого отца. А для меня ребенок, конечно, стал смыслом всей моей жизни. Что касается Меллиоры, то она настолько привязалась к малышу, что иногда я побаивалась, что он будет любить ее так же сильно, как меня. При виде внука леди Сент-Ларнстон становилась намного мягче. Даже слуги обожали его; когда он играл в саду, все они искали предлог, чтобы выйти к нему. Я уверена, он был единственным человеком в доме, к которому они относились искренне и без предвзятости.
Однако был один человек — и возможно, не только он, — который не испытывал восторга от появления в доме малыша. Для Джудит Карлион был постоянным упреком; для Джастина, думаю, тоже. Я замечала, как Джастин с тоской смотрит на моего сына, и почти читала его мысли. Джудит не умела скрывать своих мыслей. Ее сердце переполняли раздражение и обида, словно она вопрошала судьбу: «Почему я не могу иметь ребенка?»
Я была сильно удивлена тем, что она позволила мне стать своей наперсницей. Не могу себе представить, почему она выбрала именно меня. Но, может быть, она чувствовала, что я понимаю ее больше, чем кто-нибудь другой в этом доме.
Иногда я, бывало, приходила в ее комнату и подолгу сидела с ней. Я умела заставить Джудит говорить — меня это волновало, а ее, наоборот, успокаивало. Я всегда помнила бабушкины слова о том, насколько полезно знать о человеке даже мелкие подробности, ибо незначительная деталь может пригодиться в самый неожиданный момент.
Я притворялась, что сочувствую Джудит, и хитростью узнавала все ее тайны. Когда же ее разум был одурманен виски, она сама охотно рассказывала мне обо всем. Каждый день она отправлялась на прогулку верхом. Ее целью, как я знала, была покупка виски в разных постоялых дворах по всей округе. Она, очевидно, осознавала, что опасно пользоваться домашними запасами.
