— Я часто думаю о них, когда лежу ночью без сна. Двое совсем молодых людей! Я во всем виню себя.
Это потрясло. Я не понимала, каким образом эта безобидная болтливая старушка может быть виновата в неверности Элис своему мужу.
— Никогда не следует вмешиваться в жизни других людей, верно? Как вы думаете, дорогая? Но если можно им помочь…
— Да, — решительно заявила я, — полагаю, иногда следует вмешаться, особенно если есть возможность помочь.
— Но как узнать, помогаешь ты людям или как раз наоборот?
— Следует делать то, что представляется правильным, больше нам ничего не остается.
— Но ведь можно же поступать правильно, а результат будет обратным?
— Наверное, и так случается.
— Я часто о ней думаю… о моей бедной племяннице. Она была таким нежным созданием. Но, скорее всего, она оказалась не подготовлена к суровым реалиям жизни.
— Так вот какой она была…
— Я вижу, мисс Ли, что вы очень добры к этому несчастному ребенку. Элис была бы счастлива, если бы могла увидеть, как много вы делаете для ее дочери. В прошлый раз она приезжала со своим… с Коннаном. И была совсем не такой веселой… такой оживленной, как сегодня.
— Я очень рада. И пытаюсь сделать для нее все, что могу.
Мне никак не хотелось отвлекать ее от темы несчастной Элис. Я боялась, что в любой момент могут вернуться дети, и тогда доверительная беседа будет уже невозможна.
— Вы говорили о матери Элвин, — продолжила я. — Думаю, вам все же не в чем себя упрекнуть.
— Мне бы вашу уверенность, милая… Быть может, не следовало бы вас утомлять, но вы кажетесь такой доброжелательной, кроме того, живете в этом доме… заботитесь о малышке как… как мать. Я очень благодарна вам, моя дорогая.
— Мне ведь за это платят, не забывайте, — я не смогла удержаться от этого замечания и представила себе улыбку, которую оно вызвало бы у Питера Нанселлока.
— Очень многое в этой жизни купить невозможно. Например, любовь… преданность… Элис жила у меня перед свадьбой. Здесь… в этом доме. Видите ли, это было очень удобно. Всего несколько часов езды от «Маунт Меллина». У молодых людей, таким образом, была возможность поближе узнать друг друга…
— Молодых людей?
— Ну да. Жених и невеста.
— Значит, они раньше не были знакомы?
— Этот брак был предрешен, когда они оба еще были детьми. Союз равных. Оба богаты, оба из хороших семей. Тогда еще был жив отец Коннана, весьма своенравного и необузданного юноши, следует заметить. Поэтому было решено, что их следует поженить как можно скорее.
— Значит, Коннан был согласен на этот брак?
— Они оба принимали его как нечто само собой разумеющееся. Ну, и она жила у меня несколько месяцев перед свадьбой. Я очень ее любила.
Я вспомнила о малышке Джилли и сказала:
— Думаю, ее многие любили.
Бабушка Клара кивнула, и тут вошли дети.
— Я хочу показать Элвин свои рисунки, — заявил внук.
— Что ж, сходи за ними, — предложила бабушка.
Мне показалось, она поняла, что говорит слишком много и опасается собственной болтливости. Было ясно, что такая женщина, как она, совершенно не умеет хранить секреты, если была готова доверить семейную тайну постороннему человеку.
Внук вернулся с папкой рисунков, и дети уселись их рассматривать.
Наблюдая за ними, я с сожалением думала о том, что бабушка Клара все же не успела поведать мне что-то очень и очень важное.
После ленча мы тронулись в обратный путь. Я твердо решила в ближайшем будущем еще раз посетить «Дом на пустоши».
* * *
Однажды, гуляя по деревне, я заметила лавку ювелира. Возможно, это было слишком громкое название для столь скромного заведения. В витрине не было драгоценных камней, зато лежали серебряные броши и простые золотые кольца. На некоторых из них было выгравировано слово «Mizpah»
[7] другие были украшены полудрагоценными камнями, такими как бирюза, топаз и гранат. Видимо, местные жители покупают именно здесь обручальные кольца, а основным источником дохода ювелира, вероятнее всего, является мелкий ремонт различных украшений. Я заметила на витрине брошь в форме хлыста. Она была серебряной и явно недорогой, хотя и довольно изящной.
Я решила подарить этот хлыст Элвин.
В лавке находился пожилой мужчина в очках, которые сползли на кончик носа, так что он близоруко уставился на меня поверх толстых стекол в стальной оправе.
— Хотелось бы взглянуть на брошь, — объяснила я свое появление, — серебряную, в виде хлыста.
— Конечно, мисс, — кивнул он, — я с удовольствием ее покажу.
Он достал брошь из витрины и протянул мне.
— Вот, пожалуйста, мисс. Приколите ее на платье и взгляните в зеркало.
Я так и сделала, после чего решила, что брошь очень изящна и сделана с большим вкусом.
На прилавке стоял лоток с украшениями. К каждому из них был прикреплен ярлычок. Очевидно, эти украшения были сданы в ремонт. Интересно, не этому ли ювелиру приносила в прошлом июле свою брошь Элис?
— Вы из «Маунт Меллина», мисс? — обратился он ко мне.
— Да, — охотно ответила я, готовая беседовать со всеми, кто, как мне казалось, обладал хоть какой-то информацией по вопросу, который уже всецело завладел моим воображением. — Честно говоря, я хочу подарить эту брошь своей ученице.
Как и всех деревенских, его очень интересовали окружающие люди.
— А, — вздохнул ювелир, — этой маленькой сиротке. Очень хорошо, что о ней теперь заботится такая добрая леди, как вы.
— Я покупаю эту брошь.
— Сейчас подберу для нее коробочку. Получать подарки в красивой упаковке намного приятнее, чем без нее, согласитесь.
— Конечно.
Он наклонился и извлек из-под прилавка картонную коробочку, которую принялся набивать ватой.
— Уютное гнездышко, не так ли, мисс?
Мне показалось, ему не хочется меня отпускать.
— Я теперь не вижу почти никого из «Маунт Меллина». Миссис Тре-Меллин, она-то частенько ко мне захаживала.
— Вот как?
— Бывало, увидит в витрине какую-нибудь безделушку и тут же ее купит… когда для себя, когда в подарок. Да она была здесь даже в день своей смерти.
Ювелир понизил голос и перешел на шепот. Я почувствовала, как меня охватывает волнение.
— Неужели?
Он уложил брошь в коробочку и поднял на меня глаза.
