— Я уверена, что она очень одаренная девочка и что ее таланты нуждаются в поддержке и развитии.
— Мисс Ли, вы отвечаете за образование Элвин, и вам, конечно, виднее, но все же почему вы считаете необходимым привлечение и других учителей? — медленно произнес Коннан.
— Потому что, — дерзко ответила я, — у нее имеется особый талант. Я уверена, что если вы согласитесь на специальные уроки рисования, это сделает ее жизнь намного интереснее и богаче. Но эти уроки ей должен давать мастер своего дела. Я ведь всего лишь гувернантка, мистер Тре-Меллин. Я не художница.
— Мы подумаем об этом как-нибудь в другой раз.
Коннан сменил тему разговора, а вскоре приехал доктор. Пока он и Селестина находились с доктором у постели Элвин, я ожидала в коридоре.
Воображение рисовало сотни самых ужасных ситуаций. Я представляла себе, что Элвин умирает от полученных повреждений. Видела себя, навсегда покидающей «Маунт Меллин». Если бы пришлось это сделать, я бы никогда не избавилась от ощущения невосполнимой утраты… Элвин, навсегда оставшаяся калекой, еще более трудный, чем когда-либо прежде, ребенок, угрюмое и несчастное маленькое существо… Рядом я увидела себя, решившую посвятить ей свою жизнь. Что и говорить, безрадостная картина.
Селестина вышла в коридор и присоединилась ко мне.
— Это ожидание просто невыносимо, — пожаловалась она. — Быть может, следовало бы пригласить другого врача. Доктору Пенджелли уже шестьдесят. Боюсь, что…
— Мне кажется, он знает свое дело, — заметила я.
— Я хочу, чтобы ею занимались самые лучшие врачи. Если с ней что-нибудь случится…
Она кусала губы, в ее глазах читалось страдание. Как странно, что эта девушка, взирающая на окружающий мир с невозмутимым спокойствием, столь эмоциональна во всем, что касается Элис и ее дочери!
Мне захотелось обнять и утешить ее, но я, памятуя о своем положении, воздержалась от подобных порывов.
Дверь отворилась, из нее вышли доктор Пенджелли и Коннан. Доктор улыбался.
— Ушибы, — довольно беспечно, как мне показалось, произнес он, — перелом большой берцовой кости. Все остальное… можно не брать в расчет.
— Слава Богу! — воскликнула Селестина, и я эхом повторила ее слова.
— Через день-два ей станет значительно лучше. Останется лишь подождать, пока срастется сломанная кость. У детей это происходит быстро. Так что беспокоиться не о чем.
— Можно нам войти к ней? — нетерпеливо поинтересовалась Селестина.
— Разумеется. Она сейчас не спит и спрашивала о мисс Ли. Через полчаса я дам ей очередную порцию лекарства. Это обеспечит ей крепкий ночной сон. Уже наутро она почувствует заметное облегчение.
Мы вошли в детскую. Элвин лежала на спине и выглядела совершенно больной. Увидев меня, она еле заметно улыбнулась.
— Здравствуйте, мисс.
Селестина встала около кровати на колени, схватила ее руку и покрыла поцелуями. Я стояла с противоположной стороны кровати, и девочка неотрывно смотрела на меня.
— Я не смогла этого сделать, — прошептала она.
— Что ж, это была очень смелая попытка.
Коннан стоял в ногах кровати.
— Отец гордится тобой, — продолжала я.
— Он думает, что я просто дурочка.
— Ничего подобного! — возмущенно воскликнула я. — Он пришел, чтобы лично тебе об этом сказать. — Коннан обошел кровать и стал рядом со мной. — Он гордится тобой. И сам мне об этом сказал. А еще сказал, что твоя неудача не имеет никакого значения, ведь самое главное — то, что ты попыталась, а значит, в следующий раз у тебя все получится!
— Правда? Правда?
— Да, это правда! — опять воскликнула я, и на этот раз в моем голосе прозвучали гневные нотки, потому что Коннан хранил молчание, а девочка ждала от него подтверждения моих слов.
И тут он заговорил.
— Ты молодчина, Элвин! Я действительно горжусь тобой.
Слабая улыбка появилась на ее бледных губах.
— Мисс, о мисс… — прошептала она, а затем: — Вы ведь не уйдете, правда? Я не хочу, чтобы и вы ушли.
Я опустилась на колени, взяла ее руку и поцеловала. По моим щекам опять катились слезы.
— Я не уйду, Элвин! — воскликнула я. — Я всегда буду с тобой. — Подняв голову, я встретилась взглядом с Селестиной. И поспешила внести поправку в свои слова: — Я не уйду, пока буду тебе нужна…
* * *
Когда она уснула, мы покинули комнату и я направилась было к себе, но Коннан остановил меня.
— Пройдемте с нами в библиотеку, мисс Ли. Доктор хочет рассказать о лечении Элвин.
И мы отправились в библиотеку.
— Я буду приезжать каждый день, — заявила Селестина. — Честно говоря, Коннан, быть может, мне следует пожить здесь, пока она не поправится…
— Вам обеим следует позаботиться о том, чтобы ребенок не скучал, — произнес доктор Пенджелли. — Нельзя допустить, чтобы она тосковала, пока будет срастаться кость.
— Мы развлечем ее, доктор, — пообещала я. — А как насчет питания?
— Денек-другой только самая легкая пища. Рыба, приготовленная на пару, молочный пудинг, заварной крем и все в таком духе. Но потом можете давать ей все, что она пожелает.
У меня отлегло от сердца. От такой быстрой смены настроений кружилась голова.
Коннан заверил Селестину, что нет никакой необходимости переезжать ей в «Маунт Меллин», так как мисс Ли, вне всякого сомнения, замечательно справится со своей задачей, и при этом, конечно же, мисс Ли просто счастлива знать, что в любой момент она может обратиться к Селестине за помощью.
— Ну что ж, Коннан, — вздохнула Селестина. — Может быть, это действительно к лучшему. Люди ведь так любят совать нос не в свои дела. И если бы я переехала сюда… это все, конечно, смехотворно, но, полагаю, нашлись бы желающие посудачить.
Да, если бы Селестина поселилась, пусть даже на короткое время, в «Маунт Меллине», окружающие немедленно сделали бы свои выводы. В то же время тот факт, что я, сверстница Селестины, но наемный работник Коннана, живу под одной с ним крышей, никого не интересует. Я относилась к другой социальной категории.
— Как ты сюда приехала? — спросил он.
— Верхом.
— Отлично, я провожу тебя домой.
— Спасибо, Коннан, это так мило с твоей стороны. Но я могу вернуться и одна, если ты предпочел бы…
— Вздор! Я еду с тобой. — Он обернулся ко мне. — Что же касается вас, мисс Ли, то вы, я вижу, совершенно измучены. Вам следовало бы отправиться в постель и хорошенько выспаться.
Я была убеждена, что все равно не усну, и эта убежденность, видимо, отразилась на моем лице, потому что доктор тут же произнес:
