Селестина была влюблена, страстно влюблена в «Маунт Меллин» и стремилась выйти замуж за Коннана потому, что это сделало бы ее хозяйкой этого дома. Обнаружив секрет кельи прокаженных, она никому о нем не рассказала и воспользовалась этой возможностью, чтобы разделаться с Элис. Она знала о романе между Элис и ее братом, как и о том, что Элвин является ребенком Джеффри. У нее все вышло так легко, потому что она терпеливо поджидала удачный момент. Если бы не представилась возможность обвинить Элис в побеге с Джеффри, она нашла бы какой-то другой способ, как, например, попытка уничтожить меня с помощью Джасинт.
Но она ничего не знала о Джилли. Кто бы мог подумать, что эта бедная полоумная девочка сыграет такую роль в разрушении ее дьявольского плана? Но Джилли любила Элис, а позднее полюбила меня. Джилли знала, что Элис находится в доме, потому что она взяла себе за правило желать девочке спокойной ночи, так же как своей дочери Элвин, и каждый вечер заходила к ней, даже когда в доме собирались гости. Именно поэтому Джилли не верила, что она забыла это сделать в тот роковой вечер. Поэтому Джилли считала, что Элис не покинула дом, и продолжала ее искать. Тогда сквозь глазок я заметила лицо Джилли. Джилли знала все глазки в доме и часто ими пользовалась, потому что неустанно искала Элис.
Она видела через глазок в «солнечной» комнате, как мы с Селестиной вошли в зал. Я представляю себе, как она перебегает комнату, чтобы увидеть в другой глазок, как мы входим в часовню. Мы направились к келье прокаженных, но эта часть часовни через глазок в «солнечной» комнате почти не просматривалась, поэтому Джилли пришлось мчаться в комнату мисс Дженсен, где имелся глазок, позволявший наблюдать за входом в келью. Она прибежала как раз вовремя, чтобы увидеть, как мы вошли туда. А затем несколько часов напрасно ожидала нашего появления, потому что Селестина вышла наружу через дверь, ведущую во двор.
И пока я, охваченная ужасом, лежала в могиле Элис, Джилли стояла на табурете в комнате мисс Дженсен, неотрывно глядя на дверь кельи прокаженных.
Коннан вернулся в одиннадцать.
Он рассчитывал, что я выбегу ему навстречу, но вместо меня увидел миссис Полгрей.
— Сообщите мисс Ли, что я вернулся, — распорядился он.
Должно быть, его несколько задело мое отсутствие, потому что он был и все еще остается очень требовательным человеком, ожидающим от своих домашних безграничной привязанности и постоянных знаков внимания. То, что я могу спать, когда он вернулся домой, было для него абсолютно непостижимо.
Я позже представляла себе эту картину: миссис Полгрей сообщает ему, что меня нет в моей комнате, за этим следуют розыски и ужасный момент, в который Коннан поверил в то, в чем так хотела убедить его Селестина…
— Мистер Нанселлок заезжал сегодня днем попрощаться. Он уехал десятичасовым поездом в Лондон…
Я часто спрашивала себя, сколько бы еще прошло времени, прежде чем они обнаружили бы, что я не убежала с Питером? Совсем нетрудно было представить себе последствия дьявольского плана Селестины. Коннан окончательно утратил бы веру в жизнь, которую, как мне казалось, он начал было обретать с моей помощью. Возможно, он продолжал бы роман с Линдой Треслин. Впрочем, к браку это не привело бы. Об этом позаботилась бы Селестина. Со временем она сумела бы, ухитрилась бы стать незаменимой для Элвин и Коннана, а затем и хозяйкой «Маунт Меллина».
Все это было вполне осуществимо, и правду знали бы лишь два скелета за стеной кельи прокаженных. Сегодня трудно в это поверить, но история Марты и Элис навсегда осталась бы тайной, если бы ребенок, рожденный в скорби и живущий в тумане, не указал путь к истине.
Коннан часто рассказывал мне о суматохе, поднявшейся в доме в связи с моим исчезновением. Он рассказывал о девочке, терпеливо ходившей за ним и ожидавшей, что ее выслушают, и о том, как она тянула его за рукав и с трудом подбирала слова, пытаясь объясниться.
— Прости нас, Господи, — и сегодня повторяет он. — Если бы мы сразу обратили на нее внимание, то вытащили бы тебя из этого адского места гораздо скорее.
Но все же она привела их туда… она указала на дверь кельи прокаженных.
И сказала, что видела нас.
На мгновение Коннан подумал, что мы с Питером покинули дом вместе, воспользовавшись этой дверью, чтобы нас никто не заметил.
В келье было очень пыльно, поскольку за последние годы туда входили лишь Элис и я в сопровождении нашего палача. И когда Коннан увидел на стене свежий след чьей-то руки, он начал воспринимать Джилли всерьез.
Но найти потайную пружину, открывающую дверь, оказалось очень непросто. На это ушло десять долгих минут, в течение которых Коннан порывался снести разделяющую нас стену.
Но они нашли пружину и нашли меня. Также нашли и Элис…
* * *
Селестину доставили в Бодмин, где ей предстояло ждать суда за убийство Элис. Но вскоре она стала буйнопомешанной. Вначале я решила, что это очередная хитрость. Возможно, так это и начиналось, но в любом случае последующие двадцать лет, до самой своей смерти, она провела в полной изоляции от внешнего мира.
Останки Элис были погребены в склепе рядом с останками неизвестной женщины из поезда. Мы с Коннаном обвенчались через три месяца после того, как он вынес меня из тьмы. Пережитое повлияло на меня гораздо больше, чем я тогда могла предположить, и спустя год я все еще страдала от ночных кошмаров. Погребение заживо стало для меня большим потрясением, несмотря на то что мою могилу успели открыть прежде, чем во мне угасла жизнь.
Филлида приехала на мою свадьбу вместе с мужем и детьми. Она была в восторге, как и тетя Аделаида, настоявшая, чтобы свадебный кортеж отправился из ее городского дома. Таким образом, нас с Коннаном ожидала изысканная свадьба в Лондоне. Нам, разумеется, было все равно, зато это безмерно порадовало тетю Аделаиду, которая почему-то вбила себе в голову, что наш союз — плод ее усилий.
В свадебное путешествие мы отправились, как и было запланировано ранее, по Италии, после чего вернулись домой, в «Маунт Меллин».
Каждый раз, после того как я рассказываю эту историю детям, мне снится прошлое.
Я думаю об Элвин, счастливо живущей со своим мужем, сквайром из Девоншира. А Джилли отказалась покинуть меня. Она вот-вот появится на лужайке с подносом, потому что в одиннадцать часов мы пьем кофе в той самой розовой беседке в саду на южном склоне, где я впервые увидела леди Треслин вместе с Коннаном.
Должна сознаться, мысли о леди Треслин преследовали меня все первые годы супружества. Я обнаружила, что могу быть очень ревнивой… и страстной. Иногда мне кажется, Коннану нравилось дразнить меня, видимо в отместку за ревность, которую он ощущал к Питеру Нанселлоку.
Но спустя несколько лет Линда уехала в Лондон и, как мы слышали, вышла там замуж.
Питер вернулся через пятнадцать лет после своего отъезда. Он обзавелся женой и двумя детьми, но не деньгами. Тем не менее он был таким же веселым и энергичным, как и прежде. За минувшие пятнадцать лет «Маунт Видден» был продан. Позже одна из моих дочерей вышла замуж за его владельца, так что он стал фактически моим вторым домом.
