— Но ей ведь только четырнадцать, Ваше Величество.
— Я знаю, но через год-два ее уже можно будет отдать замуж. Есть Генри Герберт, теперь он граф Пемброк. Я уже подумывала о невесте для него. Думаю, Сидни будут рады, особенно дядя юной леди — граф Лестер.
— Несомненно, Ваше Величество.
И действительно, вскоре юная Мэри Сидни приехала ко двору. Она была красивая девочка, с волосами цвета янтаря и правильными чертами лица. Все обращали внимание на ее сходство с Филиппом, который считался одним из придворных красавцев. Однако, в отличие от красоты Роберта Дадли, пробуждающей в женщинах весьма земные желания, красота Филиппа была изящная, почти неземная. И Мэри тоже была воздушно красива, поэтому найти ей жениха будет нетрудно.
Королева была очень благосклонна к Мэри, и это, несомненно, должно было утешать ее родителей и брата. Елизавета и мне продолжала оказывать какое-то совершенно особое внимание, и я никак не могла понять, чем оно объясняется. Она часто говорила со мной о графе Лестере, иногда чуть насмешливо, как если бы она отдавала себе отчет в определенных слабостях его натуры, но любила его от этого не меньше.
Я была очень близка к ней в то время. Елизавета даже допустила меня в свою опочивальню. Она любила, когда я прикладывала к себе ее платья, чтобы она могла выбрать, какое одеть.
— Ты прелестное создание, Леттис, — говорила мне королева. — Сразу видно, что ты из рода Болейн.
При этом вид у нее был задумчивый. Наверное, вспоминала свою мать.
— Леттис, — сказала мне однажды королева, — без сомнения, ты снова выйдешь замуж, но пока еще рано. Однако я уверена, что тебе скоро надоест быть вдовой. — Я не ответила, а она продолжала: — Теперь все носят белое с черной отделкой или черное с белой отделкой. Как ты думаешь, Леттис, это красиво?
— Одним это идет, мадам, а другим — нет.
— А мне пойдет?
— Вашему Величеству очень повезло. Стоит вам надеть какое-то платье, как оно тут же преображается и выглядит прекрасно.
Возможно, я зашла слишком далеко? Нет, ее придворные приучили ее к самой беззастенчивой лести.
— Я хочу показать тебе платки, которые сшила для меня моя прачка. Достань их из ящика. Вот, смотри! Черный шелк с золотыми венецианскими кружевами. Что ты об этом думаешь? А вот платки для зубов, как и положено, из грубого голландского сукна, вышитые черным шелком, и отороченные серебряным и черным шелком.
— Они очень красивые, мадам, — ответила я, обнажая в улыбке свои идеальные зубы, которыми я очень гордилась.
Она слегка нахмурилась, потому что ее собственные зубы уже начали портиться.
— Госпожа Твист добрая душа, — опять заговорила она. — Она очень потрудилась над этими платками. Я люблю, когда мои служанки занимаются рукоделием. Посмотри на эти рукава. Их вышила шелком моя мастерица миссис Монтегю. Надо было видеть гордость на ее лице, когда она мне их дарила. Ты только взгляни на эти чудные бутоны и розочки.
— Опять черное на белом, мадам.
— Ты сама сказала, что некоторым это идет. Ты видела сорочку, которую мне подарил на Новый год Филипп Сидни?
По ее просьбе я достала сорочку из ящика. Она была из батиста и вышита черным шелком. К ней прилагалось несколько воротников, отороченных золотыми и серебряными кружевами.
— Бесподобно, — прошептала я.
— Мне подарили много чудесных подарков, и я покажу тебе самый дорогой для меня.
Этот подарок был на ней. Это был золотой крест, украшенный пятью великолепными изумрудами и безупречным жемчугом.
— Восхитительно, мадам.
Она прижала крест к губам.
— Он мне особенно дорог, потому что его мне подарил самый близкий человек.
Я кивнула, отлично понимая, о ком она говорит.
Она улыбнулась почти проказливо и добавила:
— Мне кажется, он нынче чем-то озабочен.
— Вы говорите о…
— О Робине… Лестере.
— О… в самом деле?
— Он очень амбициозен. Видишь ли, он всегда считал, что рожден править миром. Он унаследовал амбиции своего отца. Что ж, мне это даже нравится. Не люблю мужчин, которые о себе низкого мнения. Но ты же знаешь, как я его люблю, Леттис.
— Это совершенно очевидно, мадам.
— Ты ведь меня понимаешь?
Желтые глаза, казалось, смотрят мне в самую душу. К чему она клонит? Осторожно, Леттис, здесь надо быть очень деликатной.
— Граф Лестер красивый мужчина, и все знают, что он и Ваше Величество знакомы еще с детства.
— Это правда. Иногда мне кажется, что он всегда был частью моей жизни. Если бы я вышла замуж, то только за него. Я как-то пыталась женить его на королеве Шотландии, но глупая Мария отказалась. Разве это не доказывает, что я пекусь о его благе больше, чем о своем. Ведь если бы он уехал к ней, то весь мой двор померк бы для меня.
— У Вашего Величества много блистательных кавалеров, чтобы восполнить эту потерю.
Она коротко глянула на меня и вдруг сильно ущипнула.
— Никто не заменит мне Робина Дадли, и ты отлично знаешь это.
Я покорно кивнула.
— Я желаю ему только добра, — продолжала королева, — и поэтому собираюсь устроить ему хороший брак.
Мне на мгновение показалось, что Елизавета услышит, как заколотилось мое сердце. К чему она клонит? Я знала привычку королевы говорить одно, а подразумевать другое. И это делало ее прекрасным дипломатом, позволяя годами морочить голову претендентам на ее руку, а главное, сохранять мир в Англии. Но каковы ее намерения на этот раз?
— Что ты молчишь? — резко спросила она, — скажи что-нибудь.
— Ваше Величество всегда заботится обо всех своих подданных.
— Это действительно так. Роберту всегда хотелось иметь жену королевских кровей. Принцесса Сесилия утратила мужа, маркграфа Бадена, и Роберт полагает, что вполне может сделать ей предложение, разумеется, с моего одобрения.
— А что думает об этом Ваше Величество? — услышала я свой голос.
— Я же говорила, что желаю ему только добра, поэтому дала согласие. Так что нам остается пожелать им счастья.
— Да, Ваше Величество, — тихо сказала я.
Я еле дождалась момента, когда можно будет улизнуть. Неужели это правда? Наверное, правда, иначе, зачем королева рассказала мне об этом? Или мне только почудились нотки злорадства в ее голосе?
Что же она слышала о нас? Что ей известно? Это просто очередная сплетня или Елизавета хотела намекнуть, что Роберт не для меня?
* * *
Хоть я и здорово разозлилась, но мне было не по себе. Я должна немедленно увидеть Роберта и потребовать объяснений, но, к моему горькому разочарованию, по совету докторов он уехал в Букстон принимать лечебные ванны.
