В комнате шторы были темно-синего цвета, отороченные золотой тесьмой с греческим орнаментом. Кровать была большой, на четырех столбах, с балдахином и шторами. Ковер — толстый, пушистый. На одной стене — ряды книжных полок. Я просмотрела корешки. Некоторые из этих книг я когда-то брала почитать. Они касались только одного предмета. Я вдруг подумала, что эта комната была спальней сэра Эдварда до того, как он уехал в свою фатальную экспедицию. Казалось, меня обволакивает прошлое. Мне захотелось, чтобы для нас выбрали какую-нибудь другую комнату. Но потом вспомнила, что я — хозяйка этого дома, и если мне не нравится какая-нибудь комната, я могу сказать об этом.
Я переоделась и спустилась в гостиную. Тибальт и Табита сидели рядом на диване и разглядывали какие-то бумаги.
Как только я вошла, Табита вскочила.
— Сейчас подадут чай, — сказала она. — Я уверена, что вы с удовольствием выпьете чаю. Путешествия так утомительны!
Элен ввезла столик на колесиках и стояла рядом, пока Табита наливала чай.
Табите, наверное, хотелось узнать, каковы наши первые впечатления от супружеской жизни, а Тибальт начал долго и подробно рассказывать о том римском городе.
— Тибальт, вам, наверное, было безумно интересно, — с улыбкой сказала Табита. — Надеюсь, Джудит было не менее интересно, — она с сомнением взглянула на меня, и я поспешила заверить ее, что мне очень понравилась наша поездка в Дорсет.
— А теперь, — проговорил Тибальт, — мы должны всерьез заняться нашими планами. Просто удивительно, как бежит время, когда еще столько всего нужно сделать! Я хочу отправиться в путь не позднее середины февраля.
И мы говорили о нашей поездке. Было приятно сидеть у огня, смотреть, как угасает день за окном. Я всегда думала о таких вечерах, когда мечтала о совместной жизни с Тибальтом.
— Я счастлива, — говорила я себе. — Я достигла всего того, о чем мечтала!
* * *
Мой первый вечер в Гиза-Хаус! В спальне было жарко натоплено, и языки каминного пламени отбрасывали причудливые тени на стены. Как сильно отличались эти тени от тех, которыми я любовалась в Дартмуре! Эти тени казались такими зловещими, словно могли в любой момент ожить. Как тихо в доме! За синей бархатной шторой находилась еще одна дверь. Открыв ее, я увидела ту комнату, где раньше стоял саркофаг.
Я задумалась о сэре Эдварде и его жене, которая никогда не жила в этом доме, потому что умерла еще до того, как они сюда переехали. А на верхнем этаже живет няня Тестер, которая знает, что мы с Тибальтом вернулись из нашего путешествия. Я думала о том, чем она сейчас занимается и почему Тибальт так долго не идет ко мне. Он разговаривает с Табитой? Он рассказывает ей о том, во что не хочет посвящать меня?
Я не должна давать волю ревности.
«Все дело в доме», — сказала я себе. Я почувствовала это с самого начала, еще до того, как они сюда переехали, тогда, когда я пугала Теодосию.
В комнату вошел Тибальт — и все зловещие тени растаяли. Огонь в камине успокаивал, и свечи горели ровно и красиво.
— Ты что, заглядывала в ту комнату? — спросил он.
— Я заметила дверь. Это — та самая комната, в которой стоял саркофаг?
Тибальт рассмеялся.
— А ты не собиралась нарядиться мумией… чтобы напугать меня?
— Тебя — пугать мумией?! Да я же знаю, что ты их безумно любишь.
— Не так безумно, как тебя.
В те редкие моменты, когда Тибальт так говорил, я была совершенно счастлива.
* * *
— Вам понравилась комната, которую я приготовила? — спросила Табита на следующее утро.
Тибальт сидел в своем кабинете. У него скопилось много писем, касающихся предстоящей экспедиции.
— Немного призрачная, — ответила я.
— Джудит, дорогая, что вы имеете в виду? — со смехом спросила Табита.
— Я всегда считала, что Гиза-Хаус — дом с привидениями.
— Это все из-за деревьев и кустарника в саду. Эта комната — лучшая в доме. Поэтому я и выбрала ее для вас. Раньше она принадлежала сэру Эдварду.
— Я так и поняла. А примыкающая к ней? Та самая, где стоял саркофаг.
— Сэр Эдвард хранил там все, над чем работал в тот период. Он часто засиживался за работой допоздна… Вы хотите поменять комнату?
— Нет, не думаю.
— Джудит, вы можете делать все, что хотите. Теперь вы хозяйка в этом доме.
— Мне трудно привыкнуть быть хозяйкой чего бы то ни было.
— Привыкнете со временем. Вы счастливы?
— Я получила то, чего желала всю жизнь.
— Немногие могут так сказать, — заметила она со вздохом.
— А вы, Табита?
Мне хотелось, чтобы она доверилась мне. Я была уверена, что в ее жизни есть какие-то тайны. Она была довольно молода — вдова, наверное. У нее еще вся жизнь впереди. И все же ощущалась в ней какая-то надломленность, а еще таинственность, которая, пожалуй, и делала ее столь привлекательной.
— У меня в жизни были моменты счастья, — ответила она. — Возможно, не следует просить большего.
Да, у нее, определенно, есть какая-то тайна.
* * *
Приближалось Рождество. Сабина сказала, что мы должны праздновать его в доме священника, и настаивала на том, чтобы мои тетки тоже были с нами.
Я это понимала. Но Элисон и Доркас немного расстроились. Они были довольно консервативны. Думаю, они были убеждены, что мне следовало бы прийти к ним или пригласить их в Гиза-Хаус.
Я отмела все их сомнения, указав на то, что предложение Сабины очень удачно. Как замечательно будет оказаться в старой гостиной, где мы провели столько рождественских праздников!
Дни летели быстро. Нужно было готовиться к Рождеству, и, конечно же, к будущей экспедиции.
Мы с Табитой украсили дом остролистом и омелой.
— Такого здесь еще никогда не было, — призналась Табита.
Служанки пришли в восторг. Элен сказала, что с тех пор, как мы вернулись, Гиза-Хаус стал гораздо больше походить на настоящий дом. Это — серьезный комплимент.
Я пришлась по душе нашим горничным. Мне кажется, обращаясь ко мне, они с явным удовольствием произносили слово «миледи». Меня это обращение неизменно смущало, и приходилось уверять себя: «Да, это правда, ты не спишь. Твоя самая заветная мечта осуществилась!»
Первая неловкая ситуация возникла в начале декабря.
Я никогда не понимала Мустафу и Абсалама. В их присутствии я чувствовала себя крайне неуютно. Я сижу в кресле, вдруг оборачивалась — они стоят у меня за спиной. Они всегда ходили вместе. И я никогда не слышала их шагов, но довольно часто чувствовала, что их темные глаза прикованы ко мне. Иногда мне казалось, что они хотят заговорить со мной, но потом будто бы передумывали. Я никогда не могла точно определить, кто из них кто. И наверное, часто обращалась к ним неправильно. Табита с легкостью различала их, но она знала их уже много лет.
