— Ты весьма непочтителен, Адриан. Советую держать такие мысли при себе. Кто знает, чьих ушей они могут достичь?
— Узнаю нашу Джудит, — сказал Адриан, обращаясь к Эвану. — Только приехала, и уже указывает, что делать, а чего — не делать.
Эван улыбнулся.
— В данном случае она права. Никогда не знаешь, кто тебя может услышать и неправильно истолковать. Слуги, несомненно, все подслушивают и докладывают паше, так что твоя шутка вполне может быть преподнесена, как самая дерзкая непочтительность.
— Чем вы занимались в ожидании Тибальта? — спросила я.
— Бродили по раскопкам, собирали рабочих, организовывали то одно, то другое. Вот попадешь туда и увидишь, какое дело мы развернули. Она удивится, правда, Эван?
— Это сильно отличается от Картерз Медоу.
— Мы, конечно, столкнулись с трудностями, — сказал Адриан. — Понимаешь, многие рабочие помнят о смерти сэра Эдварда и уверены, что он умер лишь потому, что ступил туда, куда боги запретили входить.
— Они отказываются работать? Эван озабоченно кивнул.
Я посмотрела на тот край стола, где сидел Тибальт. Он был увлечен разговором со своим соседом. По другую сторону от него сидела Табита.
Я ревниво отметила, что она время от времени высказывает свои замечания, и мужчины внимательно слушают ее.
В этот момент я почувствовала, что уже потеряла Тибальта.
После обеда Тибальт отправился взглянуть на раскопки. Мне было разрешено присоединиться к компании. Работы шли полным ходом, несмотря на поздний час. Благодаря луне и прозрачному воздуху было очень светло. В это время, конечно, было куда как легче работать, чем под палящими лучами солнца.
Голые холмы при лунном свете казались грозными, но по-своему красивыми. Параллельные линии колышков, отмечающих места поисков, установленная ранее времянка, ручные тележки, инструменты землекопов и множество перепачканных землей рабочих — все это выглядело далеко не романтично.
Тибальт оставил меня с Адрианом, который дружески улыбнулся мне.
— Не то, что ты ожидала? — спросил он.
— Именно то, — ответила я.
— Ну конечно, ты же — ветеран Картерз Медоу.
— Думаю, картина довольно схожая, правда, там искали всего лишь реликты бронзового века, а здесь — могилы.
— Мы, возможно, находимся на пороге одного из самых волнующих открытий в археологии.
— Как будет потрясающе интересно, если мы что-нибудь найдем!
— Но пока мы еще ничего не нашли, и тебе нужно научиться быть внимательной в этой игре. Тебе очень многому придется здесь научиться.
— Например?
— Быть настоящей женой археолога.
— И что же это означает?
— Никогда не жаловаться на то, что твой владыка и повелитель отсутствует бесконечно долго.
— Я намерена работать вместе с ним.
Адриан засмеялся.
— Мы с Эваном принадлежим к той же профессии, но, увы, нам позволено заниматься только самой примитивной работой. А ты полагаешь, тебе доверят что-то серьезное?
— Я — жена Тибальта.
— В нашем мире, дорогая Джудит, есть только археологи… а вот жены, мужья — это все как-то между прочим.
— Я всего лишь дилетант… пока.
— Но ты не намерена долго мириться с таким положением, да? Очень скоро ты будешь вгонять нас в краску, всех, — даже великого Тибальта.
— Я научусь всему, чему только смогу, и надеюсь, буду проявлять лишь разумный интерес…
Он рассмеялся.
— Да, весьма вероятно, но в дополнение к этому разумному интересу, тебе стоит проявлять еще и разумную наблюдательность. Это мой добрый совет.
— Я не нуждаюсь в твоих советах, Адриан.
— Еще как нуждаешься! Ты ждешь Тибальта, как я понимаю. Но его не будет еще довольно долго. А он ведь мог бы подождать с делами до утра и посвятить первую ночь во дворце Чефро своей молодой жене. Будь я на его месте…
— Ты не на его месте, Адриан.
— Увы! Я слишком медлителен. Но попомни мое слово: Тибальт — такой, какой он есть, и таким он останется. Бесполезно пытаться переделать его.
— А кто сказал, что я хочу его переделывать?
— Посмотрим… А теперь позволь мне отвести тебя во дворец. Ты должна быть готова погрузиться в свою халцедоновую ванну.
— Она действительно из халцедона?
— Думаю, да. Роскошно, правда? Интересно, как бы это понравилось леди Бодриан? Она бы не одобрила такой роскоши в быту своей бывшей компаньонки, даже если учесть то, что, как выяснилось, вы с ней некоторым образом связаны, если можно так выразиться.
— Я бы не прочь увидеть ее в моих роскошных апартаментах, совсем не прочь…
— Это демонстрирует твою мстительную натуру, кузина Джудит. Ты ведь действительно моя кузина, знаешь ли.
— Знаю. А как обстоят твои дела?
— Дела? Финансовые или любовные?
— Ну, и те и другие, раз уж ты так ставишь вопрос.
— Они ужасны, Джудит. Первые потому, что это — их естественное, обычное состояние, а последние — потому что я не узнал вовремя, что ты — богатая наследница, и упустил свой звездный шанс.
— Не слишком ли много ты воображаешь? Неужели ты думаешь, что я допустила бы, чтобы на мне женились ради денег?
— Женщины, на которых женятся ради денег, далеко не сразу узнают об этом. Ты же понимаешь, что амбициозный жених не падает на колени с мольбой оказать ему честь и позволить заполучить вожделенное приданое.
— Конечно, это делается тоньше и незаметнее.
— Конечно.
— И все же ты вообразил, что стоило тебе поманить меня — и мое приданое оказалось бы у тебя в кармане?
— Я выдаю тебе этот секрет только потому, что сейчас уже поздно что-то менять. Идем, я провожу тебя во дворец.
Мы поехали на мулах к берегу реки, где нас ждала лодка. Она отвезла нас вниз по течению, и мы высадились на противоположном берегу, почти у ворот дворца.
В холле нас встретила Теодосия.
— Эван до сих пор на раскопках, — со вздохом проговорила она.
— А где же еще подобает быть археологу? — пожал плечами Адриан. — Я сейчас отправлюсь туда же. Мы едва ли вернемся до рассвета. Тибальт — требовательный начальник, он сам работает как каторжный и требует того же от подчиненных.
Адриан ушел, и когда мы остались с Теодосией наедине, она сказала:
— Джудит, пойдем в мою комнату, поговорим.
Я последовала за ней по галерее. Комната, которую занимали они с Эваном, была не столь роскошной, как наша с Тибальтом, но достаточно уютной. Теодосия закрыла дверь и повернулась ко мне.
