Тоби».
Я с удивлением осознала, что это коротенькое письмецо мгновенно заставило меня забыть о своих тревогах, исполнив чувства, которое можно было охарактеризовать только как облегчение.
Тоби жил совсем неподалеку. Я взглянула на адрес в верхней части конверта. Дели. А Цейлон был островом рядом с южной оконечностью Индии. Тоби, самый добрый из всех знакомых мне людей, рядом! Я тоже не видела причин, способных воспрепятствовать нашей корреспонденции. И каким же это стало для меня утешением!
Допустим, Клинтон узнает о моем завещании. Это его разгневает. Он так хитроумно спланировал и осуществил наше бракосочетание, и все ради этой плантации. О да, он будет очень зол… он меня убьет!
Если мне понадобится бежать, я смогу сбежать к Тоби. Я сунула письмо под блузку. Было так приятно ощущать его на своей коже.
Едва вернувшись домой, я написала Тоби длинное письмо, в котором рассказала ему о плантации, о сестре, которую уже успела полюбить, и о прелестном племяннике Ральфе. Я не стала упоминать похищение. Мне показалось, что выкладывать это в первом же письме было бы чересчур драматично.
Отправив письмо, я продолжала чувствовать себя счастливой. Чувство тревоги, окутывавшее меня в последнее время, немного развеялось.
Через две или три недели после того, как я ответила на письмо Тоби, произошло еще одно неожиданное событие. Однажды утром я гуляла в саду, когда прибежала Лейла с известием, что меня хочет видеть какая-то леди. Я вошла в дом и замерла в изумлении. Мне показалось, я сплю и вижу сон.
Мне улыбалась Селия Хансен.
— Селия! — воскликнула я. — Неужели… это действительно ты!
Она заспешила ко мне с распростертыми объятиями, но на ее лице читалось некоторое беспокойство.
— Мне следовало предупредить тебя, что я здесь. Но я не была уверена, что приехала по адресу. И я не могла уехать, не убедившись в этом и не повидав тебя.
— Селия! Какой чудесный сюрприз! Но как ты сюда попала?
— Ты же знаешь, что мы с кузиной отправились в путешествие.
— Да, ты нам написала о том, что собираешься это сделать, но больше писем от тебя мы не получали.
— Я никогда не любила писать письма. Но все время собиралась написать. На какое-то время я уехала за границу, а когда вернулась, сразу приехала в Грейндж. Твои тетушки сообщили мне, что ты вышла замуж и уехала с мужем на Цейлон. Они дали мне твое новое имя и адрес. Я сказала им, что хочу написать тебе письмо. Потом мы с кузиной опять отправились в путешествие. Оно привело нас в Индию. Я сказала себе, что увидеться с тобой было бы намного лучше, чем просто написать. К этому времени я успела потерять адрес, и мне пришлось полагаться на память. Потом кузину срочно вызвали домой. Я бы уехала с ней, если бы не вспомнила о том, что хотела разыскать тебя. Вот и решила немного задержаться.
— Я так рада твоему приезду. Но ты, должно быть, очень устала. Как ты добиралась?
— На пароходе до Коломбо. Там пересела на поезд. Еще в порту я увидела баулы с надписью «Плантация Клинтона Шоу» и навела кое-какие справки. Твоего супруга здесь все знают. В Мангании возле станции есть гостиница. Я решила остановиться там на недельку или около того. Ты не возражаешь?
— Еще как возражаю, — отрезала я. — У нас полно места. Кроме того, я действительно счастлива тебя видеть, Селия.
— Ах, Сэйра, мы и в самом деле через многое прошли вместе. Я часто вспоминаю твою прелестную маму.
— Да, ты одна из ее самых ревностных поклонниц. И она была тебе за это благодарна. Ей было так приятно осознавать, что не все ее забыли, что еще есть искренне восхищающиеся ею люди.
— Да, это очень грустная история, но она в прошлом. Ты счастлива, Сэйра?
— Здесь интересно, — ответила я. — Мне в наследство досталась плантация, и теперь я учусь выращивать чай. Кстати о чае… выпьешь чашечку… прямо сейчас?
— С большим удовольствием. Это меня немного освежит, к тому же я уверена, что чай с твоей собственной плантации будет совершенно особенным.
— Но что же мы здесь стоим! Ты преподнесла мне такой приятный сюрприз! Я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили комнату. Я познакомлю тебя с сестрой, чтобы она порадовалась вместе со мной.
Все это время неподалеку отиралась Лейла, и ее темные глаза светились любопытством.
— Это моя подруга из Англии, — сказала я ей. — Я хочу, чтобы для нее приготовили комнату. Она у нас поживет.
Присутствие Селии несколько нормализовало обстановку в доме. Постоянное общение с европейской женщиной смягчило чужеродность окружающего, и я почувствовала себя значительно лучше.
Селию привела в восторг приготовленная для нее комната, хотя она все время извинялась за то, что доставила столько беспокойства, и мне приходилось без конца заверять ее, что я действительно рада ее приезду.
Увидев сад, она обрадовалась как ребенок. И вообще, ее так интересовало все вокруг, что находиться рядом с ней было сплошное удовольствие. Она мгновенно нашла общий язык с Клитией. Ральф показывал ей своих слонов и пытался испугать коброй. Когда ему это удалось, он немедленно зачислил ее в число своих друзей. Она также быстро привязалась к мальчику и пришла в ужас, услышав историю его похищения. Она полностью разделяла решение Клитии расстаться с ожерельем.
— На ее месте я поступила бы точно так же, — были ее слова.
Она понравилась даже Клинтону. Он был рад тому, что у меня появилась подруга из числа соотечественниц. Я возила ее в Канди и в клуб, членом которого теперь являлась, где представила всем своим знакомым, включая несносную миссис Гленденнинг, и где ее ждал самый теплый прием.
Приближалось Рождество. Казалось, совершенно нелепо праздновать его в такую жару. Думаю, многие из нас грустили в это время об Англии с ее холодами, возможно, даже снегом, рождественскими песенками, венками из остролиста и плюща. Но мы и на Цейлоне сделали все, что было в наших силах. Ральф приготовил чулок и как мог развлекал нас. Клития нарядила деревце, и мы провели этот день у них с Сетом, а на следующий день вся компания перекочевала к нам с Клинтоном.
Это произошло некоторое время спустя, и я в мельчайших подробностях запомнила этот вечер, потому что именно тогда начались перемены. Мы с Селией провели день у Клитии, играли с Ральфом в лесу, где он гордо показал Селии дерево с его инициалом на стволе. Я знала, что уже никогда не смогу смотреть на это дерево без содрогания, и была уверена, что Клития чувствует то же самое.
Мы вернулись домой верхом. Приехал Клинтон, и мы вместе выпили немного вина. Потом пообедали и расположились в гостиной. В саду было бы приятнее, но там нас заели бы москиты. Особенно, по мнению Клинтона, рисковала Селия, потому что цейлонские москиты обожают свежую английскую кровь.
Мы лениво беседовали о том о сём и наконец коснулись смерти мамы. Селия поменялась в лице и после недолгой внутренней борьбы произнесла:
