Негритянка никак не отреагировала на этот вопрос.
— Я — Кассандра, — она высвободила руку и указала на себя.
— Блэк Рейн — Черный Дождь, — пояснила на языке команчей негритянка.
Она схватила Кассандру за руку и потянула в глубь другого вигвама. Там в земле была вырыта яма, дно которой выстилала необработанная шкура. Негритянка полила в яму воду из бурдюка. Затем попыталась объяснить Кассандре, что та должна мять мокрую кожу ногами.
Простуженная пленница представила, что ее ждет после хождения по холодной воде. Жалко было и обувь, которая после такой работы придет в полную негодность. Она ступила в яму и, шатаясь, приступила к работе. Негритянка, у которой, как оказалось, срок беременности был еще больше, чем у Кассандры, одобрительно кивнула и села поблизости.
Через несколько минут у нее заболели лодыжки. Но если она замедляла работу, негритянка сразу же отвлекалась от шитья и начинала чем-то угрожать ей. Быстрые движения все-таки тоже оказались полезными, они согрели ее.
«Надо следить за всем, что она делает, — уговаривала себя Кассандра. — Это может пригодиться позднее». Негритянка шила без иглы. Сухожильная нить проходила в заранее сделанные дырочки. Кассандра подумала, что ей тоже было бы неплохо сшить себе что-нибудь из одежды.
Потом негритянка куда-то вышла, и Кассандра решила отдохнуть, но не сводила глаз с кожаной занавески входа.
Деревня напоминала большой базар. Дети кричали и бегали, собаки лаяли. В воздухе стоял непрерывный гул.
Блэк Рейн вернулась с полоской мяса в руках. Рот у Кассандры наполнился слюной, еще сильнее засосало под ложечкой. Набравшись смелости, она обратилась к негритянке, показав ей на свой рот. Та подумала, потом оторвала небольшой кусочек и подала Кассандре. Не прекращая работу, она стала тщательно пережевывать почти сырое мясо. Поблагодарив Блэк Рейн с большим почтением, она почувствовала, что негритянка очень довольна таким к себе отношением.
Вскоре Кассандра поняла, что негритянка понимает по-английски, но не хочет говорить на этом языке. Почему? Может, ей это запретили здесь? Возможно, она сама пленница, а до этого была рабыней. Вряд ли в Техасе можно встретить свободных негров. Хорошо бы сделать ее своей союзницей в этом чужом мире. А Алекс потом освободит их обеих.
Через некоторое время негритянка разрешила вылезти из ямы, освободила ей руки и поручила еще одну работу — растирать в порошок корни растений. Новая работа была легче. Теперь можно было сидеть. Время перевалило за полдень, а Кассандра все еще трудилась. У нее начали болеть руки. Блэк Рейн тем временем смешивала порошок из корней с чем-то, похожим на органы животных. Потом она добавила какой-то жир и воду. Что это за состав? Скорее всего, не для еды.
Приготовив все, Блэк Рейн стала втирать смесь в намоченную шкуру. Значит, это дубящий раствор. Надо работать и запоминать увиденное.
Если держаться подальше от Беар и ее горящих палок, можно будет продержаться до прихода Алекса.
Ее приятные размышления прервали появившиеся внезапно два индейца. Они схватили Кассандру под руки и потащили к центру лагеря, где был врыт в землю высокий столб, на верхушке которого болтались скальпы. Мужчины привязали ее к столбу кожаными ремнями и исчезли. Что это? Неужели они будут пытать ее? Ей захотелось расплакаться, но здравый смысл подсказывал ей, что нельзя демонстрировать слабость. Так она может только ускорить смерть.
Она подняла голову к небу и тихо стала читать молитвы, все, что она знала, молитвы, услышанные еще с детства, повседневные, воскресные, те, что читались перед едой, перед сном, в школе. Постепенно она немного успокоилась и перестала дрожать.
Опустив глаза, она увидела Брейва. Он стоял рядом и внимательно рассматривал ее.
— Я молилась, — спокойно сказала она ему, довольная, что в голосе нет и тени дрожи. — Я обращалась к Матери Земле, — стала импровизировать дальше Кассандра. — Мать Земля защищает воинов и еще не родившихся младенцев.
Один из стоявших рядом людей обратился к Брейву, и тот перевел сказанное Кассандрой. Индейцы посмотрели на нее с любопытством.
Брейв отошел от нее, и Кассандра стала наблюдать за происходящим. Индейцы сложили костер из дров и обложили его сухой травой. Потом группа мужчин, среднего возраста и пожилых уселась недалеко от Кассандры. Вокруг собрались зрители.
Танцоры — мужчины и женщины, вымазанные красками, встали в несколько рядов и начали двигаться взад и вперед, в то время как певцы и барабанщики затянули медленную, заунывную песню. Вскоре танцоры окружили ее, а голоса певцов превратились в крики и рев. Кассандра гордо смотрела на это зрелище.
Танец стал переходить в театрализованное представление. Мужчины и женщины делали угрожающие выпады в ее сторону, имитируя нападение, убийство и снятие скальпа. Брейва нигде не было видно.
«Ну и храбрецы! — подумала Кассандра. — Привязывают женщину к столбу и начинают ей угрожать».
Словно прочитав ее мысли, один из индейцев хлестнул ее по руке. Кассандра замерла от боли, но, придя в себя, с вызовом посмотрела индейцу в лицо.
— Дикари! — прошептала она.
Только злость теперь может помочь ей выстоять.
Вдруг толпа оставила ее в покое. Воины в украшенных перьями головных уборах и с головами быков вышли на открытое место и сели полукругом. Песни и бой барабанов пошли на убыль. В центр круга вышел еще один воин, воткнул пику в бычью шкуру и начал говорить речь. Это был Брейв.
Его обнаженную грудь и лицо украшали рисунки, выполненные черной краской. Вместо брюк на нем был надет балахон, спускавшийся до колен. Брейв говорил о своих победах, а присутствующие одобрительно шумели в ответ. Закончив свой рассказ, он уступил место другому воину. Стук барабанов и воинственные танцы исполнялись то громче, то тише, в зависимости от рассказов хвастунов.
«Пусть развлекаются, — думала Кассандра. — Только бы меня оставили в покое».
Последний, кто воткнул свое копье в бычью шкуру, был из другого отряда. Он рассказал, как члены его шайки напали на отряд белых людей. Троих они убили сразу, а четвертый, уже раненный стрелой, умудрился убить их военного вождя. Но потом его поразила дубина рассказчика.
Индейцы воспели храбрость своего вождя и память о нем. А потом рассказчик выразил свое уважение к смелости белого человека. Тот был высокого роста, сильный и тоже смелый, а индейцы уважают достойных врагов. Воин начал размахивать скальпом убитого, и Кассандру охватил ужас. Это были волосы Алекса.
В толпе стали раздаваться крики с призывом к мести: взять еще одну жизнь за жизнь убитого вождя. Кассандра поняла, что речь идет о ней. Толпа опять окружила ее со всех сторон.
— Трусы! — крикнула она, не обращая внимания на их угрозы.
Внезапно появился Брейв и перевел ее слова индейцам:
— Она назвала вас трусами.
