Ее движения были мягкими и ласкающими. Закатав рукава, она терла ему спину, бедра, ягодицы, а потом грудь и живот. Алекс, словно загипнотизированный, смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
— Вставай! — скомандовала она.
— Зачем? — он удивленно посмотрел ей в глаза.
— Я должна ополоснуть тебя.
Она озорно улыбнулась и кивнула в сторону двух больших чайников.
— Ну как тебе понравилась моя работа? — невинно сказала она, обливая его теплой водой.
Он молча вылез из ванны и, подняв ее на руках вместе с пустым чайником, аккуратно положил в середину их огромной постели.
В этот раз им обоим было хорошо, как никогда. Своими ласками он постепенно довел ее до крайней степени возбуждения, и она не смогла сдержать крика. А потом бессильная упала ему на грудь.
— Мистер Алекс, — произнес робкий голос из-за двери, — можно убрать ванну и чайники?
— Нет, — возразил Алекс.
Воцарилось молчание.
— Миссис Элоиза зовет вас к обеду.
— Мы не пойдем.
— Но я хочу есть, — прошептала Кассандра.
— Передай тетушке Хэппи, пусть принесут обед сюда, — распорядился он.
— Слушаю, сэр.
Шаги постепенно стихли.
* * *
— Вчера вечером приехал епископ, — прошипела Элоиза. — Где вы были?
— В постели, — ответил Алекс. — Уточнения тебе требуются?
Элоиза покраснела.
— Сегодня утром у него служба, и он просил присутствовать негров. Я сказала ему, что предпочла бы раздельные службы.
— Ему придется обойтись без меня, Каттера и негров, работающих в поле. Мы будем продолжать убирать хлопок.
— Алекс, принимать у себя епископа — большая честь. Я столько раз уже приглашала его, но он…
— Элоиза, ты совсем лишилась рассудка! Вместо уборки урожая сажаешь кусты и цветы возле дома. Потом приглашаешь английского писателя, теперь епископа…
— Алекс, — осторожно вмешалась Кассандра, — но сегодня воскресенье.
— Ты даже не знаешь, какой сегодня день недели, — воскликнула Элоиза. — Боже, какое варварство!
— Мы должны позаботиться о том, чтобы было что есть зимой, включая рабов. А о душах будем думать после этого.
Алекс кивнул Каттеру, доедавшему свою ветчину, и они оба вышли.
— Что подумает об этом епископ Андреас! — закричала Элоиза. — А что скажут соседи?
Кассандра с любопытством посмотрела на нее. Элоизу, похоже, совсем не волновали религиозные чувства. Главное, чтобы недостаточное внимание к епископу не отразилось на ее социальном положении.
Эта служба понравилась Кассандре гораздо больше, чем ортодоксальные высказывания брата Крэйги. Епископ Андреас оказался большим знатоком Библии. Кассандра, давно не посещавшая такого рода церемонии, даже расчувствовалась. Она только подумала, что от его проповедей мало что получили сидевшие сзади рабы. Епископ говорил о подчинении хозяевам, старшим по возрасту, о трудолюбии и праведной жизни. Он даже не поблагодарил их за тяжелый труд. Что можно здесь изменить, если даже такие приличные люди, как епископ Андреас и Алекс, не понимают ужаса рабства?
Элоиза устроила в честь священника пышный обед и несколько раз извинилась перед ним за отсутствие своего брата. Тем временем они с Кассандрой спорили над текстовой интерпретацией Библии. К своему восторгу, она обнаружила у него знания греческого, латыни и древнееврейского языков, которыми много занималась в студенческие годы.
— У вас превосходное образование, дорогая, — заметил епископ, чем заслужил неудовольствие на лице Элоизы.
«Интересно, какие книги есть в местной библиотеке? — подумала Кассандра. — Надо снова начать читать. — Я должна думать об образовании своего маленького сына». Она вновь ощутила атмосферу интеллекта, наслаждалась упражнениями для ума.
— Вы крестили свое дитя, дорогая? — спросил епископ.
— У меня не было выбора, и я провела обряд крещения сама.
— Вы — хорошая христианка. Не все понимают возможности приобщения к богу самими родителями. И все же, если хотите, можно провести формальное крещение, когда вернется Алекс.
— А я буду его крестной матерью, — вдруг предложила Элоиза.
Кассандра не могла ей отказать, но ощутила неловкость момента.
Алекс обрадовался новой идее.
— Ланселот, я рад тебя видеть! — он похлопал епископа по плечу. — Много ли заблудших душ попалось тебе на пути с момента нашей последней встречи?
— Больше, чем ты направлял их ко мне, — улыбнулся епископ.
Кассандра удивилась. Она еще никогда не встречала такой фамильярности по отношению к служителю церкви, но, похоже, он не обиделся.
— Считаю, что Элоиза может быть неплохой крестной матерью. А Каттер — крестным отцом.
— Сочту за честь, — ответил Джон Каттер. — Бенджамин — очень хороший мальчик.
Несмотря на то, что Элоизе очень не понравилось иметь крестным отцом своего племянника просто управляющего, Бенджамина вскоре благополучно крестили в присутствии нескольких слуг.
— Я хочу попросить тебя об одном деле, Ланселот, — обратился к епископу Алекс, увлекая в кабинет. Кассандра отправилась укладывать спать сына, а когда вернулась, мужчины были уже в общей комнате.
— Ланселот любезно согласился вернуться сюда, к нам, в октябре.
Кассандра улыбнулась своему мужу. Похоже, что не такой уж он атеист и, может быть, даже станет ходить на воскресные службы.
— К тому времени мы почти уберем урожай. Можно будет позвать соседей и устроить праздник. — Алекс подмигнул ей. К ее изумлению, епископ подмигнул тоже. «Странно, — подумала Кассандра, — что именно в октябре они оба решили устроить праздник».
* * *
Через несколько дней Кассандра решила совершить прогулку по плантации. Она поднялась рано, покормила Бенджамина и передала его на попечение Луле. Вскоре она уже сидела в седле. В этом доме для езды верхом у нее ничего не было, и пришлось восседать в бело-голубом платье.
Сначала она поехала в сторону негритянских домиков. Около часа катала она на своей лошади детей, которые очень скоро к ней привыкли и весело смеялись, сидя рядом с такой красивой хозяйкой. После появления мистера Каттера ей пришлось уехать из поселка. Кассандра присела в тени дерева и стала наблюдать за сборщиками хлопка, которые ловкими пальцами доставали пушистые комочки из раскрытых коробочек и складывали их в мешки.
Время от времени мешки взвешивались, и их содержимое высыпали в фургоны.
Мистер Каттер объяснил ей, что фургон вмещает около 1500 фунтов хлопка, из которого в итоге делали тюк.
