— Мне говорили уже, что она удивила многих и стала украшением и Веласко, и Гальвестона, — пробормотал он.
— Да, Кассандра — красивая, умная и смелая молодая женщина. И, честно говоря, я удивлена вашим решением оставить ее в Дьявольском Лесу.
— Во всем виновата война, — пытался оправдаться Алекс.
— Но я знаю, что вы служили Техасу уже много раз, намного чаще других, и, возможно, эти события на границе не делали вас обязанным участвовать еще раз.
— Думаю, что мне лучше обсудить мои проблемы со своей женой, мэм, — осторожно заметил Алекс.
— Дальше по лестнице, затем налево. Она за второй дверью.
Алиса вернулась к своей книге. Она не сомневалась, что молодая Кассандра простит своего мужа — любителя приключений. Кроме того, она поняла сейчас, что капитан Харт любит свою жену не меньше.
* * *
Алекс услышал за дверью ее голос и стремительно ворвался внутрь. На неожиданно раздавшийся звук Кассандра оторвалась от чемоданов. В руках у нее было бело-голубое платье, которое ей шили в Дьявольском Лесу из материалов, понравившихся Алексу. Потерявшая всякую надежду увидеть мужа, она остолбенела.
— Если ты не возражаешь надеть это платье, то можно обвенчаться еще раз.
Кассандра слабо улыбнулась.
— Еще раз? Но мне уже надоело быть невестой.
Алекс нахмурился.
— Может быть, я уже не нужен тебе?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Но ведь ты бросила меня.
За последние дни он много передумал на эту тему.
— Нет, это просто твоя сестра не оставила мне ничего другого.
— Да, я прочел твое письмо и знаю, что тебе пришлось пережить. Но Алиса Вильямсон сказала мне сейчас, что ты собираешься покинуть Техас, а это означает, и меня тоже. Я прочел в письме, что ты уезжаешь, но надеешься встретиться со мной в будущем. Когда-нибудь. Что такое «когда-нибудь»?
Он стоял сердитый, а Кассандре хотелось рассмеяться.
— Алекс, я люблю тебя. И моим самым сильным желанием было, чтобы ты отыскал меня, как сделал это тогда, у команчей. Но мне показалось, что ты устал от нас. Ведь ты первый уехал.
К ее удивлению, Алекс подошел к Бенджамину и поднял его с коврика. Тот широко раскрытыми глазами смотрел на своего отца.
— Дада? — вопросительно залепетал он, оказавшись на руках Алекса.
— Ты прав, это дада, — произнес Алекс и поцеловал его.
Потом он подошел к колыбели и поцеловал сонного Джастина.
* * *
— Если ты снова не хочешь быть невестой, то может быть, не откажешь мне в поцелуе.
Он взял ее из кресла и поднял на руки.
— Алекс, ты перепутал день и ночь. Скоро надо одеваться к обеду, — попыталась остановить его Кассандра.
— К тебе вернулся храбрый воин, обративший в бегство мексиканцев.
— Я могла бы поцеловать только мужчину, нашедшего в себе силы оставить в покое мексиканцев и пуститься догонять свою убегающую жену.
— К счастью, догнать тебя оказалось не очень трудно, дорогая. За тобой тянулся огромный шлейф влюбленных джентльменов, так что…
— Ничего подобного.
— Честно говоря, я и сам не пойму, зачем мне в этот раз понадобилось отправляться на войну.
— Для меня это тоже было полной загадкой, — очень серьезно ответила Кассандра. — И вообще, многие события последних месяцев были мне непонятны. Например, почему ты вдруг принял сторону Элоизы, когда речь зашла об имени для родившегося ребенка. Ты ведь сам не любил ее мужа.
Алекс замер, и лицо его вытянулось.
— Может быть, — голос ее дрогнул, — потому, что ты не считаешь его своим сыном?
— Я не думал, что ты придашь этому такое значение, — пробормотал Алекс. — Но ведь ты не предложила назвать его моим именем.
На глазах у Кассандры выступили слезы.
— Нет повода для таких переживаний. Если тебе не нравится мое имя…
— Оно мне очень нравится, Алекс, — она вздохнула. — Просто у нас есть еще один ребенок, названный уже твоим именем.
— Что это значит, черт побери? Что ты такое говоришь?
— Вместе с Бенджамином я родила еще девочку. У тебя есть дочь.
— И где она? Она что, умерла?
— Индейцы хотели умертвить ее. Они считают близнецов чем-то ненормальным, а младенцев-девочек вообще мало ценят. У меня были очень трудные роды. И я с трудом вспомнила, что после первого ребенка у меня приняли еще одного. А потом они спорили между собой, и почти все женщины хотели оставить ее умирать на холме за лагерем.
— О, боже!
— Но живущая там негритянка, ее имя Блэк Рейн, остановила их. Она уговорила вместо этого отдать ребенка женщине, у которой при родах недавно умер собственный ребенок. Но эта женщина была из другого рода. И к тому времени, пока я полностью оправилась, дочь была уже далеко, потому что та семья покинула лагерь.
— Значит, ты ее больше не видела?
— Нет.
— Почему ты сразу не рассказала мне об этом, Кэсси. Я бы мог…
— Отправиться на поиски? Конечно, я не сомневаюсь в этом. Но ты бы ушел и погиб от команчей. А мне этого, как ты понимаешь, совершенно не хотелось.
— Но, Кассандра, я все равно имел право знать правду.
— Возможно, ты прав. Но мне показалось, что тебя мало интересует все, что было со мной у команчей. Поэтому я попыталась самостоятельно что-то предпринять. Помнишь капитана Хокинса? Я просила помочь его разыскать нашу Александру.
— А я тогда подозревал тебя в…
— В том, что я пытаюсь найти своего военного вождя? Так вот, Хокинс недавно мне передал через посыльного, что его поиски пока окончились неудачей. Это сообщение я получила, когда тебя уже не было дома.
В глазах у нее вновь появились слезы.
Алекс нежно обнял ее.
— Во всем виноват я. И ревновал, и струсил — боялся услышать твои рассказы о жизни у команчей. И ты все это одна…
— Уже после того, как дочь забрали, я решила крестить ее и назвать Александрой в память о тебе. Ведь я считала, что тебя уже нет в живых. И я просила у бога принять мою дочь в мир с этим именем. Мне кажется, я сделала все, что смогла.
— Я уверен в этом, любовь моя.
— Алекс, я хочу еще попросить тебя. Нам нельзя возвращаться в Дьявольский Лес. Я понимаю, что ты многое теряешь, но…
— Не волнуйся об этом, Кэсси. Мне никогда не нравилось заниматься выращиванием хлопка. А теперь я больше не хочу видеться со своей сестрой, которая превратилась в настоящее чудовище. Того, что с вами случилось, я ей никогда не забуду.
