Вытянув шею, он увидел вооруженного человека, стоявшего под стеной.
Коннор в два прыжка оказался рядом с ним, схватил за горло и сильно стукнул головой об стену. Затем подхватил его и осторожно положил на землю. На случай, если часовой придет в себя и вздумает кричать, он оторвал полосу от его рубахи и заткнул тому рот. Вытащив из-за пояса веревку, Коннор связал ему руки и ноги и, отодвинув тело в сторону, бесшумно приблизился к подкопу.
Держа меч наготове, Коннор стал думать, что делать дальше. Из туннеля доносился шум. Напасть на них или просто обрушить входы и погрести их заживо? При этой мысли по его спине пробежали мурашки. Это было решение, хотя и временное. Подкопщики – не главное, ему нужно добраться до Маккарти и его основных сил, и поскорее.
Коннор пошел дальше вдоль стены. Он чувствовал, что Домнал не обманул его. Не может быть, чтобы люди в туннеле были одни.
Они и не были одни. Пройдя еще немного, сквозь шум ветра Коннор отчетливо услышал голоса. Говорили по-гэльски.
Тучи на мгновение разошлись, в разрыве показалась луна. Коннор прижался к мокрой земле, затем осторожно приподнял голову и напряг слух и зрение, стараясь определить, сколько людей ожидают начало атаки на замок «Джералд».
Выходило, где-то человек сорок, хотя это было очень приблизительно: луна спряталась и все вновь погрузилось в темноту.
Коннор поспешил обратно. Дождь ослабел, но ветер продолжал дуть с прежней силой. Никто не услышал его приближения.
– Святая дева Мария, как вы меня напугали, милорд! – сдавленно вскрикнул Падриг.
Рассказав о том, что увидел, Коннор повернулся к оруженосцу.
– Давай быстро к Уиллу и сэру Айвору, опиши ситуацию и узнай, что они обнаружили. Если ничего, то пусть передадут караульным на стенах, чтобы приготовились. Уилл пусть оставит пять человек охраны, а сам идет ко мне. Мы не можем дожидаться, пока подкопщики закончат работу. – Он хлопнул Падрига по плечу. – Поспешай, парень. И тихо.
Коннор извелся от нетерпения, ожидая, когда оруженосец вернется. Люди не могли бесконечно стоять не двигаясь под пронизывающим ветром.
Наконец отряд прибыл. Впереди шел Уилл, замыкал сэр Айвор. Все столпились вокруг Коннора в ожидании команды.
– С той стороны все без изменений милорд, – доложил Уилл. – Слышно, что копают, но больше ничего. Вы думаете, они хотят обрушить там кусок стены, просто чтобы отвлечь наше внимание?
– Значит, больше ничего? – пробормотал Коннор.
– Ничего, милорд. Тихо как в могиле, только ветер воет, точно загробный дух.
– Прекрасно. Сейчас мы наделаем шуму. Все готовы к битве?
Люди радостно зашевелились.
Рассредоточившись, они двинулись вперед, стараясь идти по траве, а не по чавкающей грязи.
Луна больше не появлялась, и это было им на руку. К тому же воины Коннора заходили с подветренной стороны – они слышали врага, а он их нет.
Наконец они достигли большого валуна, который Коннор запомнил как ориентир. Выкрикивая боевой клич Фицклиффордов, воины под предводительством Коннора бросились на ирландцев.
Глава девятнадцатая
Поужинав, Мойра осталась внизу в большом зале. Вскоре после ухода Коннора она отослала брата в караульную, потому что тот нервировал ее, беспокойно расхаживая взад-вперед. Домнал умчался, обрадованный тем, что будет поближе к месту, где все произойдет.
Усевшись на табурет у огромного очага, Мойра придвинула поближе свою рабочую корзинку, решив, что шитье поможет ей дожидаться сообщения от Коннора.
Однако, как только убрали со столов и составили скамьи у стен, слуги, закончившие работу, стали входить в зал, таща свои тюфяки, хотя спать пока никто не собирался. Мойра не могла больше тут сидеть и изображать невозмутимость. Эта роль была не по ней.
Нервы были натянуты как струна, сердце ныло. Всякий раз, когда дверь со скрипом отворялась, Мойра вздрагивала и тревожно оборачивалась.
Что она будет делать, если Коннора возьмут в плен? А если убьют? Мойра никогда не беспокоилась так за своего мужа, когда тот отправлялся сражаться. А сейчас просто не находила себе места.
Что будет, если Маккарти снова захватит замок «Джералд»? Предложит ли ей Хью дьявольскую сделку, как предложил его брат? И что у нее есть, кроме ее ребенка?
Чем больше она думала обо всем этом, тем тревожнее ей становилось. Кончилось все тем, что она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок, а ведь ей полагалось всем своим видом внушать людям веру в победу. Однако единственное, на что она была способна, – это пытаться не разрыдаться.
Вообще с тех пор, как Мойра забеременела, она стала какой-то дерганой и расстраивалась по любому поводу. Прежде она почти никогда не плакала, а в последние месяцы и дня не проходило, чтобы удержалась от слез. Мойра была противна самой себе, но ничего с этим поделать не могла.
Коннор подумает, что она плаксивая дурочка и больше ничего. Каждый их разговор непременно заканчивался ее слезами.
Предложение Коннора стало для нее настоящим потрясением, а то, что он не отказался от него после всего, что она ему сказала, – вообще чудо.
Нет, она никогда не станет его женой.
Да, конечно, это могло бы решить массу проблем, но она не должна допустить, чтобы он подвергал себя такой опасности ради нее.
Мойра уколола палец иглой и отбросила ткань в сторону.
– Господи, – пробормотала она, – с самым простым делом и то справиться не могу.
Она обернула палец лоскутом, взяла корзинку и направилась к лестнице.
Войдя к себе, Мойра остановилась в раздумье. Здесь ей будет еще хуже. Внизу она по крайней мере будет знать, как обстоят дела. Прижав корзинку к животу, молодая женщина пошла обратно.
Размахивая мечом, Коннор кинулся на первого оказавшегося у него на пути ирландского воина. Вокруг раздавались звон металла и крики. Это пьянило, боевой азарт вытеснил из его головы все мысли. В темноте противника было почти не видно, но Коннор его чувствовал, он предугадывал каждое его движение. Удар – и тот рухнул на землю. Коннор не мешкая бросился вперед.
Облака разошлись, после кромешной тьмы лунный свет почти ослепил Коннора. Он сощурился, дожидаясь, пока привыкнут глаза, и тут на него бросился еще один ирландец. В руках его был боевой топор. Коннору еще не приходилось встречаться с этим оружием. Да и с таким дьявольски ловким противником он никогда не сталкивался.
Каждый раз, когда топор и меч с лязгом скрещивались, тот весело выкрикивал что-то по-гэльски и мгновенно повторял атаку, стараясь размозжить Коннору голову.
Это была не первая схватка в жизни Фицклиффорда, но впервые ему было так трудно защищаться. Коннору попадались и норманны, и валлийцы, но этот кровожадный ирландец мог заткнуть их всех за пояс.
