— Вот черт! — выдохнула Агата, только сейчас понимая, что смертельно устала. Давно она не занималась такой физкультурой.
Сердце ее бешено колотилось, руки и ноги тряслись, а дыхание сбилось окончательно. Она, держась за забор, свернула на другую улицу коттеджного поселка и, осторожно оглядевшись, побрела к вывеске «Кафе», которое располагалось в кирпичном доме. Агата поднялась по лестнице и вошла внутрь.
Интерьер был очень простым, но добротным. Дубовые столы со скамейками, барная стойка и симпатичные лампы под старину на каждом столе. Посетителей было мало, парочка влюбленных да какая-то компания молодых людей в самом дальнем, темном углу. За барной стойкой скучала молодая и пышнотелая женщина. Она грудью навалилась на стойку, и казалось, что сейчас платье треснет на ней, явив миру ее прелести.
Агата почему-то обрадовалась, что за барной стойкой была именно женщина, в данный момент она ополчилась на всех мужчин на свете.
— Девушка, помогите мне, пожалуйста! — кинулась к барменше Агата и облокотилась о высокий стул.
— Выпить?
— Нет, мне это… — не могла перевести дух Агата, тряся канистрой.
— Канистру выпить?! — Густо накрашенные глаза барменши округлились.
— Бензин! — наконец-то выпалила Агата.
— А… нет, здесь не заправка, — ответила женщина, осматривая помятый вид Агаты, — может, пивка? — Она упорно гнула свою линию.
— Давай! А где здесь заправка? — решила перейти на ее язык Агата.
— При выезде отсюда, километрах в трех-четырех, — сказала барменша.
— Ого! Что же мне делать? — Агата принялась осушать стакан светлого пива жадными глотками, словно умирала от жажды.
— А что случилось-то? — полюбопытствовала барменша.
— Встала здесь, а потом ко мне пристал один тип… очень неприятный, лысый и…
— Лысый? — переспросила барменша, мгновенно изменившись в лице.
— Да, такой неприятный на красном «БМВ», а ты что, его знаешь? — спросила Агата. — По лицу вижу, что знаешь!
Барменша огляделась и понизила голос:
— Это страшный человек! Местная головная боль. Что ты ему сделала?
— Да сбежала от него! — поставила на стойку пустой стакан Агата.
— Гера всегда добивается чего хочет, и не дай бог перечить ему! — покачала головой барменша.
— Что это за порядки? Местный царек? Бандит?
— Ой, лучше тебе поскорее убираться отсюда.
— Так я этого и хочу!
— Ты разозлила Геру? — спросила женщина с ужасом в голосе, и она явно не играла.
— Думаю, что да… Мне кто-нибудь поможет? — начала паниковать Агата.
— Никто и никогда не пойдет против Геры, мы все хотим жить, — ответила ей барменша.
— Что же мне делать? — совсем растерялась Агата.
— Уносить ноги! — показала барменша красноречивым жестом: два пальца, убегающие по стойке бара.
— Нет уж! Тогда я на улицу не выйду! Здесь я чувствую себя в безопасности. Тут есть телефон? — запаниковала Агата.
— Здесь в безопасности?! — взвизгнула барменша. — Да это его бар!
— Таня, водки!! — донеслось из угла.
— Иду, соколики! — брякнула на поднос три бутылки водки барменша и пошла к ребятам, покачивая бедрами.
Агата не успела переварить полученную информацию, как в бар ввалился лысый Гера собственной персоной, вмазал ей по лицу так, что Агата упала на пол, грязно выругался и заорал не своим голосом:
— Что, сука, ушла?! От лысого еще никто не уходил без разрешения!! А вы что, олухи, сидите?! Приковать эту девку наручниками! У меня с ней личные счеты!
— Гера, да мы же не знали! Да мы же за тебя любого порвем! — поднялись из-за стола бритоголовые парни и шатающейся походкой подошли к ним.
Один из них грубо схватил Агату за волосы и поволок в угол, она закричала скорее от ужаса, чем от боли. В такую жуткую ситуацию Агата не попадала никогда.
— Не трогай ее! — гаркнул Гера. — Это исключительно мой трофей, и оставлю я эту шмару на сладенькое. Танька, жратвы и водки!
— Слушаюсь, — кинулась на кухню барменша, она же официантка, бросив на Агату затравленно-сочувствующий взгляд.
— Вот, гадина! Убежать от меня задумала… — налитыми кровью глазами посмотрел на Агату Герман. — Меня никто не кидал и никто никогда не кинет, тем более такая мармышка, как ты, — стукнул кулаком по столу лысый так, что подпрыгнули все столовые приборы.
— Не переживай, шеф! Мы ей потом отомстим за тебя! — хохотнул один из молодых жеребцов.
Таня металась с кухни к ним и ставила еду на стол, молча снося мат и шлепки по заднице. У Агаты болело лицо, по которому заехал этот отморозок, а во рту она даже ощущала соленый привкус крови. Она пошевелилась, пытаясь размять затекшую ногу, и тут же снова получила оплеуху.
— Пристегните ее наручниками, — рявкнул Герман, — чтобы не сбежала.
Он кинул наручники одному из своих сподручных, и тот, обдав Агату перегаром, наклонившись к ней, еле удерживаясь на ногах, защелкнул на ее запястьях холодную сталь. После этого бандит совершил абсолютно нелепый поступок: он приблизил к Агате свое лицо и лизнул ее в нос, словно собака. Она невольно отшатнулась и стала судорожно вытирать свое лицо. Молодой парень громко и раскатисто расхохотался, возвращаясь на место.
— Сладкая, — сообщил он собутыльникам.
— Надеюсь, баньку растопили и девок заказали? — гаркнул Гера, наливая себе и пацанам по полстакана водки.
— Все путем, хозяин, — успокоил его до сих пор молчавший парень со шрамом на лбу. — А то этой худосочной нам всем не хватит.
Та запаниковала, ощущая прямо-таки животный страх и холод, разливающийся в низу живота.
Татьяна ходила в непосредственной близости от распластавшейся в углу Агаты.
— Помоги… — попросила ее Агата шепотом, особо ни на что не рассчитывая, так как видела страх в ее глазах.
Агата не сразу, но обнаружила, что молодчик приковал ее наручниками не к трубе, как обычно делают, а к ее железной канистре. О том, чтобы рвануть к выходу, не могло быть и речи, так как ее в два счета нагнали бы и избили, а это больно, Агата это уже ощутила всем своим нутром.
Мужики врубили какую-то веселую музыку и продолжили пьянствовать, изредка вспоминая об Агате и кидая в нее объедки, сопровождая матом и смехом каждое удачное попадание. Затем они окончательно напились, к ним присоединились проститутки, и началась оргия, которая в конечном итоге должна была переместиться в баньку. Сигаретный дым висел белой пеленой, от визга девиц уже болела голова. Вдруг Агата услышала, как ее кто-то зовет тихим шепотом.
— Эй! Девушка! Эй!
