Перкинс взял ее за руку и куда-то повел. Она не сопротивлялась. Вокруг стоял ужасный гул, железные мостки у них под ногами вибрировали. Наконец механик завел ее в служебное помещение и закрыл за собой металлическую дверь. Сразу же стало значительно тише, и Розина услышала стук своего сердца. Они были в кубрике одни, здесь Перкинс мог сделать с ней все, что ему вздумалось бы, а потом выкинуть ее за борт через иллюминатор. Однако таких намерений у него, как выяснилось, не было. Он взглянул ей в глаза и сказал:
— Послушайте, мисс, я не хочу лишиться работы. Давайте я провожу вас на вашу палубу.
Вместо ответа Розина скинула шелковый халат.
— О Боже! — воскликнул механик Перкинс, вперив взгляд в ее роскошный бюст. — Напрасно вы сверкаете передо мной своими сиськами, мисс. Этим вы ничего не добьетесь.
Розина смертельно побледнела и чуть слышно спросила:
— Неужели я в вас ошиблась? Неужели вы гомосексуалист?
Перкинс побагровел и прохрипел:
— Не искушайте судьбу, мисс! Лучше уходите, пока не получили неприятности.
— Какие именно? — осевшим голосом спросила Розина, согласная на все. Груди ее взволнованно вздымались.
Перкинс уставился на ее отвердевшие соски, наклонился и прошептал:
— Я знаю, чего вы добиваетесь! Мне приходилось иметь дело с дамочками такого сорта, как вы, мисс!
От звука его голоса, близости обнаженного до пояса тела и запаха пота Розина едва не потеряла сознание.
— Какого сорта? — пропищала, однако, она.
Перкинс толкнул ее к двери со словами:
— А такого, мисс, что обожают морочить парням голову, а потом визжать и звать на помощь, когда он предъявит им свой последний аргумент.
— Значит, вам нечего мне предъявить? — шепотом спросила Розина. — Или вы боитесь?
— Довольно! Ступайте вон! — Перкинс снова подтолкнул ее к двери.
Но Розина не могла позволить ему просто так от нее избавиться. Она сбросила халат на пол, выпятила груди, подбоченилась и вскричала:
— Одно из двух, Перкинс: или ты слабак, или просто боишься женщин. Неужели ты до сих пор тихо мастурбируешь, запершись в своем кубрике?
— Послушайте, мисс! — воскликнул механик, теряя терпение. — Я не слабак, не голубой и не боюсь женщин. Но я в последний раз повторяю: ступайте в свою каюту!
— А что будет, если я не послушаюсь? — с вызовом спросила Розина, поводя бедрами.
— Тогда… В общем, вы пожалеете об этом! — прохрипел он.
— Ох, напугал! — Розина расхохоталась ему в лицо. — Мог бы и предложить мне чашку чаю, здесь очень жарко.
Механик провел пальцем по ее животу, резко нажал на клитор и ухватил ее всей своей огромной лапой за передок.
— А ты действительно вспотела, крошка, — ухмыльнувшись, прохрипел он и схватил ее другой рукой за набухшую грудь.
Розину обдало адским жаром. Ей показалось, что пламя, растекшееся от промежности по всему ее телу, вот-вот испепелит ее.
— Пожалуй, я дам тебе возможность охладиться, — продолжал Перкинс, орудуя рукой в ее лоне. — За бортом сейчас более чем прохладно. Но сперва я тебя свяжу и хорошенько продраю все твои втулки. Ну, и что ты на это скажешь, крошка? Язык проглотила с перепугу?
Розину бросило в дрожь, она с трудом удержалась на ногах. В промежности у нее случилась судорога. Она сделала глубокий вдох и воскликнула:
— Если ты не шутишь, тогда начинай, Перкинс! Какую втулку будешь драить в первую очередь?
В подтверждение своей готовности подвергнуться этой процедуре она ухватила его рукой за выпуклость в штанине.
Механик отшатнулся, внимательно посмотрел на нее и произнес:
— Боже правый! Да ведь ты просто бесстыдная стерва!
Розина горделиво вскинула подбородок:
— Зато я четко знаю, чего хочу. Ну, так и будем топтаться на месте и обмениваться любезностями? Или ты все-таки начнешь действовать как мужчина?
Не дожидаясь ответа, Розина расстегнула молнию на ширинке и выпустила наружу его петушка. Его вид переполнил чашу ее терпения, и она принялась массировать свою кнопочку греха. Перкинс мрачно посмотрел ей в глаза и сурово произнес:
— Тебя определенно следует проучить, нахальная ковырялка.
Розине стало немного не по себе от угрожающего тона его голоса и тяжелого взгляда. Похоже было, что она перегнула палку. Вид судового механика сулил ей серьезные неприятности.
Перкинс припер ее к перилам мостков и прорычал:
— Шутки в сторону, соплячка! Теперь я возьмусь за тебя всерьез! — С этими словами он поддел указательным пальцем, потемневшим от гари и машинного масла, ее розовый упругий сосок, ткнул им ей в пупок, так что у нее перехватило дух, и, опустившись на колени, раздвинул ей руками ноги. Волосики у нее на лобке зашевелились от его горячего дыхания, клитор затрепетал в предчувствии массажа. Розина напряглась и застыла, ожидая подвоха.
Но она ошиблась — намерения у механика были действительно серьезные: он просунул язык в расселину между ее половыми губами и стал им там проворно орудовать, словно отверткой.
Розина пошире раздвинула ноги и выпятила низ живота, облегчая доступ Перкинсу к ее заветным чувствительным местечкам.
Он стал ощупывать руками ее бедра.
Влагалище и анус Розины начали непроизвольно сжиматься.
Перкинс потискал ее попку, похлопал по бедрам и ввел ей в преддверие лона оба больших пальца. Затем он проскользнул у нее между ног, сел на мостки и, задрав голову, взглянул ей в глаза, лазурные, как Средиземное море в спокойную погоду.
Розина вцепилась руками в поручень и присела.
Перкинс лизнул ей половые губы, подразнил их языком и, свернув в трубочку, просунул его во влагалище. Колени Розины подкосились, она опустилась еще ниже. Перкинс вытянул язык из ее горячего и влажного тоннеля и начал обхаживать им ее набухший, словно распускающийся бутон розы, клитор. Нервы Розины напряглись, как струны виолончели. Она балансировала на грани потрясающего оргазма, дрожа от внутреннего жара.
Перкинс сжал своими грубыми мозолистыми руками ее нежные бедра и стал вылизывать вульву шершавым языком. Когда он втянул в рот клитор и стал его сосать, Розина принялась ритмично приподниматься и опускаться на цыпочках, словно балерина на сцене. Перкинс замычал и засопел, входя во вкус дегустации ее нектара. Розина не поскупилась и щедро оросила им все его лицо. Он стал покусывать ее нежные местечки и просовывать язык в анус еще проворнее. Дрожь охватила Розину с головы до ног. Она схватила механика за уши и начала тереться передком о его лицо. Задыхаясь, Перкинс укусил ее за промежность. Розина завизжала и кончила.
Перкинс выбрался из-под нее, встал и хрипло спросил, сжав пальцами ее щеки:
