— Надеюсь, он не покажется тебе слишком крепким.
Кайла сделала глоток.
— Очень вкусно. Люблю крепкий кофе.
— Я тоже.
Она не осознавала, что Тревор подошел и встал прямо у нее за спиной, до тех пор, пока не ощутила на шее его дыхание. Она быстро повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Руки его сомкнулись у нее на талии, и он привлек Кайлу к себе и, наклонив голову, одарил поцелуем, не страстным, а очень нежным, почти невесомым.
— Как провела ночь? — поинтересовался он.
Без сна, мысленно ответила она. Когда за Тревором захлопнулась дверь, она со всего маху бросилась на широкую постель и проплакала, казалось, целую вечность. Находясь в роскошной, как на страницах журнала, спальне, которую Тревор создал для своей невесты, она мечтала о привычной обстановке своей собственной комнаты, о присутствии Аарона и родителей. Она отчаянно хотела повернуть время вспять. Она страстно хотела Ричарда.
И не менее страстно она хотела Тревора.
Это желание вызвало новый поток слез.
Незадолго до рассвета Кайле все же удалось заснуть, но вскоре она проснулась с головной болью и припухшими глазами. Выйдя из спальни облаченной в старый халат, который ей удалось привезти сюда незаметно от всевидящего ока Бэбс, она не знала, чего в ближайшие двадцать четыре часа ожидать от своего мужа, которому она отказала в праве брачной ночи, если не физически, то своим отношением. Очевидно, Тревор будет взбешен.
И уж к чему Кайла совсем не была готова, так это к нежному объятию, которым он ее сейчас наградил, осыпая легкими поцелуями ее шею и умело массируя плечи и спину.
Кайла почувствовала, как тревога покидает ее тело. Она прижалась щекой к его мускулистой груди, туго обтянутой белой футболкой.
— Ты умеешь готовить?
— Что? — сонно пробормотала она.
— Я спрашиваю, умеешь ли ты готовить.
Подняв голову, она отступила на шаг назад.
— Конечно, умею, — ответила она немного резко.
Усы его изогнулись в улыбку.
— Как насчет завтрака?
— Что бы ты хотел?
— А что ты можешь сделать?
— Что угодно, — самодовольно заявила Кайла, отбрасывая назад рыжеватые волосы. — Если ты посторонишься, то я докажу тебе, какой я замечательный повар.
Он отвесил ей демонстративный поклон и широким жестом обвел кухню.
— Все в вашем распоряжении, миледи. А я пока дочитаю газету, если ты не против.
Несколько минут спустя она поставила перед мужем стакан прохладного апельсинового сока. Тревор опустил газету.
— Благодарю.
— Не за что, — улыбнулась она в ответ.
— Как вкусно пахнет.
— Почти готово.
Он сложил газетные листы и отбросил их прочь, давая Кайле возможность накрыть на стол. Оказалось, что она нашла кухонные принадлежности там, где он положил. Она постелила на столе пластиковые салфетки и расставила столовые приборы. Он наблюдал за руками Кайлы, ловко размещающими льняные салфетки в кольцах точно в середине тарелок. Прежде чем она убрала руку, Тревор поймал ее и, поднеся к губам, поцеловал.
— Так недолго и избаловаться. Кажется, я уже привыкаю, что жена так обо мне печется, — тихо произнес он.
Взгляд, которым он ее при этом наградил, вызвал теплую волну удовольствия, зародившуюся в глубине ее лона и распространившуюся по всему телу. Она почувствовала, что краснеет, и попыталась высвободить руку.
— Я… не хочу, чтобы все пригорело.
Тревор отпустил ее, и она поспешила к плите, а мгновение спустя уже водрузила на стол большое ароматное блюдо. Она села на стул, но тут же снова вскочила на ноги, с замиранием сердца ожидая реакции мужа.
— Яйца Бенедикт!
[4] — радостно воскликнул он, взирая на кушанье, искусно украшенное апельсиновыми дольками и веточками петрушки.
— Тебе нравится это блюдо? Я не знаю твоих вкусов.
— Я съем все, что не станет убегать с тарелки. Единственное, чего я терпеть не могу, — это брюква. Даже не пытайся накормить меня ею.
Кайла рассмеялась:
— Полагаю, это единственный овощ, который не обнаружился в кладовой или холодильнике.
Она встала, направляясь к кофеварке, чтобы подлить ему кофе. Тревор тоже поднялся и пододвинул ей стул, когда она садилась обратно за стол. Кайла удивленно воззрилась на мужа, а он быстро чмокнул ее в нос.
— Спасибо за завтрак!
— Пожалуйста. — Она опустилась на стул. Руки ее слегка дрожали, когда она клала порцию сначала на тарелку мужа, потом себе.
— Вкуснятина! — воскликнул он, пробуя блюдо. — Где ты научилась так хорошо готовить?
— Основам меня научила мама. А еще я ходила на кулинарные курсы, пока… — Она резко замолчала.
Тревор поднял голову, вопросительно глядя на Кайлу.
— Пока? — подсказал он.
— Пока мой му… Ричард был в отъезде.
Она никогда не упоминала о кулинарных курсах в своих письмах, и Тревору стало интересно почему.
— А что Ричард об этом думал? — спросил он, гадая, не пропустил ли он несколько писем, и, ощущая необъяснимую, сводящую с ума ревность при мысли, что Кайла могла писать что-то своему мужу, к чему он, Тревор, оказался непричастен.
— Я ничего ему не говорила.
Тревор расслабил руку, с силой сжимающую вилку.
— Почему?
Прежде чем ответить, она сделала глоток апельсинового сока и промокнула губы салфеткой.
— Я хотела удивить его своими кулинарными способностями, готовя различные экзотические блюда, когда он вернется домой, — пояснила она, отрезая себе кусочек бекона. — Мы с Бэбс ходили на занятия вместе. Было очень весело. Бэбс была худшей ученицей в группе; она портила все, что бы ни пыталась готовить. В конце концов, оказалось, что она зря тратила время на обучение, ведь она стала встречаться с нашим преподавателем.
Кайла говорила без умолку, чтобы скрыть нервозность. Тревор догадался об этом по тому, что она смотрела ему не в лицо, а на плечо. Они пока не могли говорить о Ричарде, не чувствуя себя при этом неловко.
— Держу пари, что ты была лучшей ученицей, если судить вот по этому кушанью.
Она подняла на него глаза и наградила его робкой улыбкой, проникшей в самое его сердце. Тревор тут же простил жене ужасную ночь, которую он был вынужден провести на диване в комнате для гостей. Ну, почти простил.
