— Подожди, подожди, Степанов, — недовольно перебил его Скотобойников. — Как так завтра на рассвете? А почему не сегодня? Почему не сейчас?
— Сегодня никак не успеем, товарищ генерал, — виновато сказал Брылов, — сейчас уже восемь часов. Пока мы соберем силы, стемнеет. Темнота будет противнику на руку. Преступник, воспользовавшись ею, может удрать. Или, того хуже, противник окажет сопротивление, начнется стрельба, ребята постреляют друг друга, да и среди этих тоже будут жертвы. Рискованно, товарищ генерал.
— А если он сам удерет оттуда, не дождавшись? — ехидно спросил Скотобойников. — Вы об этом подумали?
— Так точно, товарищ генерал, — ответил Степанов. — Это нам было бы даже на руку. За островом ведется круглосуточное наблюдение с обоих берегов. Наши люди с него глаз не спускают. Всех, кто оттуда будет прибывать на берег, приказано задерживать и выяснять личность.
— Ну и как? — поинтересовался генерал. — Уже выяснили?
— Никак нет. Ни один человек еще остров не покидал.
— Значит, завтра на рассвете? — хмыкнул Скотобойников.
— Самый оптимальный вариант, — убедительно сказал Ватрушин. — Я лично возглавлю операцию.
— Ладно, посмотрим. Теперь скажите мне, что делается для наведения в городе порядка?
На этот вопрос стал отвечать Брылов:
— Все городские силы правопорядка приведены в полную боевую готовность. Рабочий день увеличен до четырнадцати часов, выходные и отгулы отменены. К настоящему моменту движение городского транспорта восстановлено. Пробки на выездах из города ликвидированы. С населением ведется разъяснительная работа, крикунов и паникеров приказано задерживать до выяснения личности.
— Расстреливать бы их на месте, — вздохнул генерал. — А не задерживать. Враз бы паника прекратилась. Эх, была бы моя воля.
Подчиненные кисло улыбнулись и не очень уверенно закивали. Никто не хотел перечить министру, да и каждому было ясно, что говорит он это сгоряча.
Милицейское начальство вновь вернулось к плану утренней операции. Нужно было обсудить детали и уточнить порядок действий.
В десять часов вечера план был полностью подготовлен и утвержден лично министром внутренних дел области. Ватрушин с капитаном Степановым приступили к его исполнению.
В это же время в бронированной машине в здание городской администрации привезли металлический ящик, в котором аккуратно, пачка к пачке были сложены купюры достоинством в тысячу рублей каждая. Всего в ящике было тридцать миллионов рублей. Ящик принесли лично в кабинет мэра, после чего он был окружен пятью вооруженными инкассаторами в бронежилетах. Также было окружено ОМОНом и само здание городской администрации.
— Что дальше? — спросил Безумнов у Василисы Романовны. — Как же мы ему теперь эти деньги передадим, даже если решим это сделать?
— Наверно, он должен сам сюда позвонить и сказать, где и при каких обстоятельствах он желает получить деньги. Во всяком случае, так всегда террористы делают.
— А разве это террорист? — поинтересовался Безделов. — Что-то я в его действиях не вижу состава преступления.
— Я уверен, что очень скоро в нашей области будет новый главный прокурор, — отрезал Безумнов. — Мне все время кажется, что ты, Безделов, в сговоре с преступником.
— Какой же он преступник? — не сдавался Безделов. — Если он город хочет спасти.
— Так ведь он не просто так хочет спасти город! — взорвался мэр. — А за деньги!
— Кто же в наше время что-то делает просто так? — пожал плечами прокурор.
— Что вы спорите? — набросилась на прокурора Василиса Романовна. — Если бы он просто деньги просил, этот Юрий Дай. Он ведь миллион просит. Долларов. Вот где преступление.
— Можно подумать, дорогуша, — зло прошипел прокурор помощнице мэра чуть ли не в ухо, — вы не бегали к этому астрологу. Небось вам он тоже отвод делал?
Василиса Романовна вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и парировала:
— Не путайте личную жизнь с общественной!
Безумнов прервал их перепалку:
— Так что же, мы будем сидеть и ждать, когда он сам объявится?
— А что нам еще остается делать? — хмыкнул прокурор.
— Мне бы хотелось знать, какого характера надо ждать несчастий, — сказал Ворошилов. — Будет ли это стихийное бедствие или техногенная катастрофа?
— Какая разница? — удивился мэр.
— Большая, — ответил Ворошилов. — Если стихийное бедствие, землетрясение там или извержение вулкана, то тут ничего сделать нельзя. Природа. Человек здесь — песчинка.
— Ворошилов, ты чего панику сеешь? — накинулся на него мэр. — Какое у нас может быть землетрясение? Мы же не в горах живем! И вулкана у нас тоже нет.
— У нас даже наводнения быть не может, — заметила Василиса Романовна.
— Тайфуны и ураганы у нас тоже не случаются, — добавил прокурор. — Я уже не говорю о цунами.
— Значит? — многозначительно поднял палец вверх Ворошилов.
— Значит, что-то техногенное, — сказал Безумнов.
— А это исключено, — сказал Ворошилов. — Последние проверки показали, что на всех черноборских предприятиях исключена всякая возможность аварии. Хотя, кто его знает… Как говорил писатель Чехов, стреляет даже незаряженное ружье. Вопрос только в том, в каком месте выстрелит это ружье и где оно висит.
— Может, оно и не выстрелит? — спросил Безделов. — Заплатим деньги, и ничего не будет.
— Куда ни кинь, — проворчал Безумнов, — а все равно получается, что все мы зависим от этого шарлатана. Кто бы мог подумать? И кто только пустил его в мой город? Ладно, будем сидеть здесь и ждать. Больше нам ничего не остается. Увы.
НОЧНОЙ ЗВОНОК
В одиннадцать часов ночи Вера Грач разбудила Марину Азарову, растолкав ее за плечо.
— Что такое? — жалобно сквозь сон простонала Азарова.
— Ник нашелся, — прошептала ей в самое ухо Вера.
— Ну и на здоровье, — Марина повернулась на другой бок.
— Звонит какая-то женщина, говорит, что Ник у нее.
Сон мгновенно слетел с Марины.
— Какая-то женщина? — воскликнула она и вытаращила на Веру глаза.
— Да, какая-то женщина, — Вера тоже была в недоумении.
Марина протерла глаза и спросила:
— А сам он что говорит?
— Сам он ничего не говорит. Она говорит, что он не может говорить.
— Что за бред? Ник не может разговаривать? Я ничего не понимаю. Вера, объясни все толком.
— Я сама ничего не понимаю, — жалобно сказала Вера. — Пять минут назад раздался телефонный звонок. Я подняла трубку, и какой-то женский голос сказал, что Николай Караваев у нее и чтобы мы не дергались, если хотим, чтобы с ним все было в порядке.
