– Может, дать ему выпить что-то перед уколом? – предложила Данара. – Какое-нибудь болеутоляющее, на крайний случай – водки или разведённого спирта?
– Ни в коем разе! – едва не подскочил Доцент. – Это гарантированная смерть!
– Почему?
– Эффективность препарата упадёт в разы. С тем же успехом я могу вместо регенерона уколоть его витаминчиками. Толку будет ровно столько же.
– Хорошо! Делай что знаешь!
– Тогда мне нужно навестить мою маленькую аптеку. Вещество там.
– Быстрее. У тебя две минуты, – предупредил киборг.
Состояние Игоря заметно ухудшалось. В любую секунду он мог умереть.
– Поторапливайся, блин! – рявкнул Сержант.
– Всё, несу-несу!
В руках Доцента был десятикубиковый шприц-тюбик.
– Это точно регенерон? – с прищуром поинтересовался киборг.
– Точно. Не сомневайтесь! Я себе не враг, – заверил коротышка.
– Куда нужно колоть?
– Не принципиально! Кровь разнесёт вещество по всему организму.
– И когда начнёт действовать препарат?
Игла шприц-тюбика проткнула бедро Игоря. Доцент распрямился.
– Да практически немедленно.
– Тогда начинай молиться, – велел ему киборг. – Если Игорь умрёт, умрёшь и ты. Всё, как договаривались!
Глава 18
Серый пол, серый потолок, серые стены, серая дорога, ведущая в серое никуда. Тысячи, миллионы серых теней, идущих в бесконечность.
Я вглядываюсь в них, пытаюсь услышать их шёпот. Встаю на пути, но тени обтекают меня, словно вода встреченное препятствие.
Лица… странные, пустые, с потухшими глазами. Серая кожа, пепельного цвета одежда. Взрослые, дети, старики. Некоторые держатся вместе – что это, семья?
Понимаю, что вижу знакомый силуэт. Внутри всё обрывается. Ира… Иришка, жена.
Она бредёт, еле волоча ноги. Её волосы совершенно седые.
– Ира!
Она не видит и не слышит. Бредёт как сомнамбула. Это какой-то гипноз? Массовое помешательство?
Хватаю за руку. Её кисть мертвенно-холодная как ледышка, промораживает до костей.
Ирина останавливается.
– Ты узнаёшь меня, Ира! – Я наклоняюсь над ней, смотрю прямо в пустые глаза. В них нет ничего, даже отблеска жизни.
– Что с тобой, Ира? Как ты сюда попала?
– Я была дома. Позвонил заказчик. Сказал, что хочет увидеться лично, чтобы обговорить некоторые детали, – монотонно заговорила она. – Я вышла на улицу, села в автобус. Внезапно заработали сирены. Я не обратила внимание. Наверное, какая-то проверка, решила я. В последнее время они проходили почти каждую неделю, многие привыкли к ревунам. Но сегодня в них было что-то запредельно тревожное. Какая-то тень накрыла всё небо. Вокруг потемнело. Мне стало страшно, я набрала номер Вадика. Но связь не работала. Внезапно ехавший впереди нас автомобиль взорвался огненным цветком. Водитель автобуса затормозил. Все пассажиры закричали. Я упала на пол, он был грязным, но мне было плевать. Потом снова вспыхнуло. И больше я ничего не помню.
– А меня? Ира, ты меня помнишь? – Я затряс её словно куклу. – Я твой муж, Игорь!
– Свет, я должна идти на свет.
Я выпустил её. Она двинулась дальше, не оборачиваясь.
Мои руки свесились плетьми.
Мимо прошла ещё одна фигура.
– Вадим?
Мой друг… и мой враг. На нём был выгоревший камуфляж, бронежилет с оплавленной дырой в центре. На голове каска, надвинутая на глаза. Он словно только что вышел из боя. И всё равно я сразу опознал его.
Я схватил солдата за плечи, силком повернул к себе.
– Вадим! Вспомни меня, Вадим! – потребовал я.
Вадим замер, заговорил сухим, лишённым эмоций голосом:
– Мне сообщили о смерти Ирины. Сказали, что она попала под обстрел фосфорными бомбами. Многие из нас потеряли своих родных в тот день. Я был в части, меня вызвали из запаса. Офицеров не хватало, и меня назначили командиром взвода – это были вчерашние школьники, молокососы. Я делал из них настоящих бойцов. Но у меня было мало времени. Командир поднял по тревоге, передали, что противник высадил десант. Надо было остановить его любой ценой. Против нас двинулась целая бригада, усиленная полком странных механизмов. Командир сказал, что это биороботы – живые танки. Очень опасные в бою. Мои мальчишки сражались как львы. Умирали, но не сдавались. Я подбил одну такую машину из гранатомёта. Но, прежде чем разорваться на мелкие куски, био врезал в меня из крупнокалиберного пулемёта. Смерть была мгновенной. Я ничего не почувствовал.
– А меня? Меня ты помнишь?
– Игорь? – Он очнулся, его взгляд стал чуточку осмысленней.
Я обрадовался.
– Да! Это я – Игорь Долганов! Ты вспомнил меня?
– Ты не должен здесь находиться. Твоё место в мире живых. Прощай!
Он пошагал дальше, вместе с другими серыми призраками. Я побежал за ним, чтобы догнать.
– Не надо, не спеши.
Я не понял, откуда взялся этот дедок самого деревенского вида: в домотканой рубахе с расшитым узором косым воротником, поверх которой была накинута тёплая жилетка, в серых суконных штанах, в ботинках с обмотками – да я такие только в кино про Первую мировую и Гражданскую войны видел.
Старик хмурил густые седые брови.
– Не иди туда. Успеется, – проговорил он.
– Куда именно? – спросил я.
– А ты не понял? Там, – он махнул рукой назад, – живому нет места.
– Я должен быть с ними. Тогда – не смог, не сумел… Мне надо было драться вместе с Вадимом, убивать тех, кто напал на страну, мстить захватчикам! Вместо этого я здесь!
– Ты там, где надо! – сурово сказал старик. – Война не закончилась. Она продолжается, спустя несколько веков. России нужны защитники. Так было всегда и так будет. Ступай назад, солдат! Тебя заждались твои друзья.
Он толкнул меня в грудь. И я закричал.
Серый свет сменился ослепительно белым.
Я не подозревал, что на свете бывает такая боль. Она пронизала всё моё тело, крутила его, сворачивала и растягивала как прокрустово ложе. Миллионы игл впились в меня, ржавые пилы распиливали истерзанную плоть, молотки били по вискам, свёрла высверливали дыры изнутри мозга.
Только потеря сознания могла освободить меня от страданий… Или смерть. Но ни спасительный шок, ни общая для всех нас точка в пребывании в этой вселенной не приходили.
Мне приходилось наблюдать ломку у наркоманов. Так вот – у меня было в сотни раз хуже. Нет боли, способной сравниться с той, что я испытывал. Тот самый миг, когда хочется лишь одного: чтобы всё прекратилось и – неважно каким способом. Сдохну так сдохну.
