Тейлор работала в Лос-Анджелесе недавно, а потому не успела привыкнуть к тому, что обслуживание знаменитостей с чрезмерно раздутым самомнением было неотъемлемой частью существования этого города. Да, она временно жила в городе мечты, но, несмотря на это, жизнь протекала в условиях реальности. Больше того, и в Лос-Анджелесе, и в Чикаго ее жизнью управлял его величество Закон.
К сожалению, напряженный рабочий график не позволял смотреть больше четырех-пяти фильмов в год, а посему, подумала Тейлор, ее незаинтересованное отношение к киноиндустрии вряд ли сможет удовлетворить воспаленное самолюбие Джейсона Эндрюса. Впрочем, репутация героя позволяла думать, что всяческих ублажений ему и без того хватало.
И все же, несмотря на серьезное отношение к заданию, Тейлор считала, что весьма дипломатично отреагировала на инструкции ассистента-слуги, сказав:
— А когда, согласно этикету, я должна сделать книксен — до представления его светлости или после?
Судя по всему, противоположной стороне этот невинным тоном заданный вопрос не показался забавным.
Закончив разговор таким образом, Тейлор попыталась придумать, как бы уместить трехдневную работу в два дня, оставшиеся до появления знаменитости. Первым делом предстояло встретиться с Дереком, молодым судебным заседателем, назначенным ей в помощь вдело о сексуальном домогательстве.
Усталый и вечно нервозный, Дерек тем не менее выказал полную готовность заменить Тейлор в грядущий четверг и разбиться в лепешку, оспаривая ходатайства в суде. На мгновение мелькнула предательская мысль заключить тайную сделку: семь ходатайств в обмен на семь часов в обществе известной личности. Однако Сэм, без сомнения, ждал ее полного и единоличного участия в новом проекте.
Даже в ущерб основному делу.
И невзирая на возможный вред интересам клиента.
Не говоря уж о ее личных желаниях.
Выбора не оставалось. Ни малейшего.
Однако днем пришлось беспокоиться о решении иных, более неотложных проблем. А потому, погрузившись в изучение семнадцати свидетельских показаний и выдержав одиннадцать телефонных споров с адвокатом противной стороны, лишь поздно вечером, устало шагая по двору, она вспомнила о конверте, который Линда передала, уже закончив работу и собираясь уходить.
Секретарша назвала свой опус расследованием и удовлетворенно улыбнулась, явно предвкушая интересные события.
Вспоминая многозначительную улыбку Линды, Тейлор на ходу с опаской вытащила из сумочки конверт. Открыла и увидела свежий номер журнала «Пипл».
Недовольно закатила глаза. О. ради Бога! Разве есть время читать всякую чушь?
Однако «желтая» пресса обладает странным свойством приковывать внимание даже самых решительных недоброжелателей. Не смогла устоять и Тейлор. Броская обложка говорила сама за себя.
«Женщины Джейсона Эндрюса!»
Ниже, под заголовком, помещались три фотографии знаменитого актера с разными красотками, каждая из которых недвусмысленно обвивалась вокруг своего спутника.
Тейлор презрительно покачала головой. До чего же типично!
Во внешности этого мужчины, в демонстративной браваде легкими победами проглядывало что-то обидное, задевавшее тонкие феминистские струны ее души.
Было ощущение, что эти фотографии оскорбляли какие-то ее личные чувства.
Хотя она вряд ли признается в этом даже самой себе.
Тейлор раскрыла журнал, и из него выпала целая пачка вырезок с фотографиями Джейсона Эндрюса в объятиях многочисленных пассий.
Свидетельства побед секс-символа рассыпались по тротуару.
Какое-то время Тейлор стояла неподвижно, растерянно глядя на яркие страницы, объединенные броским заголовком: «Женщины Джейсона Эндрюса!»
Потом, презрительно фыркнув, нагнулась и принялась собирать вырезки. Последняя особенно привлекла ее внимание: актер обнимался с безупречно красивой блондинкой лет двадцати пяти. Тейлор сразу ее узнала. Для этого оказалось достаточно даже тех редких посещений кинематографа, которые она могла себе позволить, отвлекаясь от работы. Наоми Кросс. А голову молодой актрисы венчан выделенный огромными яркими буквами настойчивый вопрос: «Очередная победа Джейсона?»
Решив, что сможет обойтись без немедленного решения этой столь животрепещущей для «желтой» прессы проблемы, Тейлор засунула рассыпавшиеся вырезки в журнал и целеустремленно направилась к двери своей квартиры. И в этот момент, прямо на пороге, увидела нечто неожиданное.
Пышный букет цветов.
Тейлор поступила так, как поступила бы любая женщина, неожиданно получившая цветы: мысленно перебрала возможных дарителей. Приятных личностей среди подозреваемых не оказалось, и она с опаской оглядела букет. Потом подняла и заглянула внутрь. Увидела карточку. Прочитала и тут же раскаялась в собственном любопытстве.
«Прости, мне очень жаль. Люблю тебя. Дэниел».
Дэниел Лори.
Самая большая ошибка в ее жизни.
…Они познакомились в университете. Она училась на третьем курсе, а Дэниел только что начал преподавать на юридическом факультете специальную дисциплину под названием «Улики и вещественные доказательства». Для профессора он был слишком молод — всего-то двадцать девять лет, — однако диплом Гарварда и четырехлетняя служба в нью-йоркском офисе федерального прокурора оказались слишком убедительными и привлекательными фактами, и факультет счел именно их принять во внимание в первую очередь.
«Слишком привлекательный, чтобы игнорировать» — именно такое мнение родилось о Дэниеле среди женской половины будущих юристов. Ледяные голубые глаза, светлые золотистые пряди в каштановых волосах — молодой профессор скорее походил на модель Ральфа Лорена, чем на университетского преподавателя.
Впервые он пригласил Тейлор на свидание на выпускном вечере. Разумеется, она отказала, потому что одна из однокурсниц жила в центре города неподалеку от Дэниела рассказывала, что часто видит его в обществе женщин, но редко с одной и той же.
В следующий раз он пригласил ее спустя полгода. Дело было субботним утром, и Тейлор возвращалась из спортзала. А он ждал на крыльце ее трехквартирного кондоминиума.
С легкой улыбкой пояснил, что принес заказ из «Старбакса». Действительно, в руках он держал большой стакан кофе со сливками и два шоколадных кекса. Судя по всему, заранее получил информацию у секретарши, поскольку заказ оказался точным.
Прошло несколько таких суббот, прежде чем Тейлор согласилась встретиться за чашкой кофе где-нибудь, кроме собственного крыльца. За кофе последовали коктейли, за коктейлями — обед, а потом начались регулярные свидания. Наконец Дэниел произнес положенные слова о том, что Тейлор — «единственная». Она согласилась на совместное проживание, а спустя год они обручились.
Нет, он вовсе не вскружил ей голову. Первые два года она вела себя очень осторожно и осмотрительно, но в конце концов обаяние Дэниела и постоянство его чувств не пропали даром.
