«Легко тебе говорить, у меня голова раскалывается от этого обруча, — подумала Алиса и снова вспомнила предостережения Валентина о том, что лучше бы она сюда не приходила. — Только бы он не оказания прав».
— Я бы выбрала женщину, потому что она ко мне не пристала бы, не попросила бы домашнего телефона, не строила бы мне глазки, не задавала бы глупых вопросов.
Ага, значит, вы не любите, когда мужчины к вампристают, — почему-то обрадовалась психолог.
Да, я уже далеко не в шестнадцатилетнем возрасте, когда хочется чрезмерного внимания мальчиков,— подтвердила Алиса, чувствуя, что еще немного, и ее голова расколется надвое.
— Вы сами способны первой подойти к мужчине, — продолжалась экзекуция.
Думаю, что способна, но никогда…
Да или нет?
Тогда да.
Вы подвергались сексуальному насилию?
Нет.
Вы согласны с требованием женщин о том, чтобы насильникам давали высшую меру наказания?
Да.
Вы считаете, что ваш муж — подлец?
— Да.
Хотели бы, чтобы ему было плохо? Алиса заметно замешкалась.
Раньше я бы точно ответила, что да, а сейчас…
Чтобы судьба ему отомстила за вас? — поставила по-другому вопрос психолог.
Да, пожалуй…
Очень хорошо.
Галина Николаевна задала еще несколько вопросов и выключила свою адскую машину.
— Теперь мне нужно два часа, чтобы просмотреть результаты ваших ответов и того, что выдал компьютер, то есть просмотреть заключение, вывод.
Почему у вас все вопросы одной направленности?
Потому что женщины подвергаются домашнему насилию в девяноста девяти случаев из ста со стороны мужчин. А общество наше, к сожалению, на пятьдесят процентов состоит из мужчин. Поэтому мне необходимо знать, насколько вы готовы вернуться в общество без агрессии и обиды на него. Ведь в нашем обществе половина мужчин, так ведь?
Галина Николаевна, хотя она и была почти ровесницей Алисы, старалась выглядеть солидно и по-дамски, в отличие от своей пациентки, которая больше напоминала подростка. Она уложила Алису на кушетку и заставила долго смотреть на какой-то маятник с иероглифами, который скоро и погрузил ее в состояние полусна —полубодрствования. О чем-то Алиса еще беседовала с этим психологом, а о чем именно, она имела весьма скудные представления. Что-то она рассказывала о муже, зачем-то говорила о том, как он подло поступил с ней на суде. Вышла она из этого состояния с трудом. Голова была очень тяжелая и сильно болела, словно, после очень долгого сна.
Ее отвели на ужин, который представлял собой неплохой шведский стол. В качестве холодных закусок предлагались всевозможные салаты, копчения, свежие овощи. На столе горячих блюд стояли лотки с кусочками жареной курицы, рыбы в кляре, сосиски и три гарнира — картофельное пюре, картофель фри и тушеные овощи. Рядом с посудой для чая и кофе лежала выпечка, фрукты, пирожные. Алиса положила себе кусок рыбы с пюре, взяла ватрушку с чаем и села за столик, покрытый клеенчатой скатертью. Такой ужин напоминал ей обед в школьной столовой. Она смотрелась. Столовую заполняли женщины разного возраста, в основном от тридцати до сорока пяти лет. Почти все они были одеты в спортивные костюмы и кроссовки. Выделялись одна пышнотелая блондинка а-ля Мэрилин Монро, две бабульки преклонного воз-раста в ярких красных костюмах и девушка с выбритым черепом в наколках на руках и даже на шее. Остальные были обычными молодыми женщинами, которые каждый день тысячами встречаются на улицах. К. Алисе за столик подошла женщина лет тридцати с кудрявыми рыжими волосами и вздернутым носиком в веснушках с оранжевым пластмассовым подносом.
— Можно к вам?
Алиса кивнула, проглотив кусок рыбы, на вкус она оказалась довольно сносной. — Вы новенькая? — поинтересовалась рыжеволосая дама.
— Да!
— Добро пожаловать в семью.
Спасибо, — Алиса чуть не закашлялась.
Меня зовут Рая.
Алиса, — представилась она рыжеволосой собеседнице.
— Чудесное имя.
Главное — редкое, — согласилась Алиса.
— Как вам у нас? Уже прошли тестирование? — улыбнулась, обнажив мелкие зубы, Рая.
Это на приборе с проволочками? — Да.
Прошла, только я не поняла, к чему это?
— Это надо для нашего психолога Галины Николаевны. Вы не смотрите, что она молодая, она опытный врач и не одну сотню женщин вернула в мир.
Меня в мир возвращать не надо, я оттуда и не уходила, — ответила Алиса.
То-то я смотрю, что вы не похожи на здешних женщин. Такая уверенная в себе, спокойная, без синяков и ссадин, без затравленного взгляда.
Синяки и ссадины свои я уже залечила, но это все равно не повод, чтобы у женщины появился затравленный взгляд. Пусть он будет у того зверя, у того нелюдя, который ее бил, — ответила Алиса.
Зачем же вы тогда здесь? — сделала удивленные глаза Рая.
Мне пообещали помочь материально, устроить меня на работу, чтобы мы с дочкой ни в чем не нуждались.
Понятно, — опустила глаза в свою тарелку собеседница.
Кстати, тут многие женщины не выглядят забитыми и жалкими. Взять хотя бы ту высокую, с выбеленными волосами женщину с размером бюста минимум пять-шесть, — произнесла Алиса.
А! Это наша Людочка, наша местная секс-бомба, — рассмеялась Раиса.
С отрицанием мужчин вы отрицаете секс. Какая же тогда ваша Люда секс-бомба?
Она по этому поводу здесь и находится! Ей мужчины не дают нормально жить, они воспринимают ее только как сексуальный объект! Они ей шагу не дают ступить, а Люду уже тошнит от такого отношения к ней. Мужчины этим самым унижают ее и, как считают Люда и Галина Николаевна, дискриминируют ее по половому признаку.
Понятно.
Алиса еще раз посмотрела на аппетитную Люду, и у нее мелькнула крамольная мысль.
«Именно поэтому, чтобы мужчины к ней не приставали, Людочка вставила силиконовую грудь, увеличила губы, нанесла боевой раскрас на лицо и но-сит, по всей видимости, исключительно облегающую одежду. Все только для себя, любимой, а о мужчинах она не думает совсем… да, конечно, так я и поверила».
А вы почему здесь? — спросила она у своей словоохотливой собеседницы.
А у меня легкое помешательство, — спокойно ответила Рая, размешивая вилкой компот.
«Как мило», — подумала Алиса и придала своему лицу серьезное выражение.
Да, вы знаете, Галина Николаевна сказала, что я должна говорить об этом спокойно. Признание недостатка — уже половина пути к выздоровлению. Так алкоголик должен признать, что он — алкоголик и заявить об этом окружающим. Вот и я признаю, что слегка сошла с ума, но в этом не моя вина, а моя беда! У меня «вяло текущая шизофрения». Здорово, правда?
