Теперь я начал понимать как выглядит и ощущается настоящий животный ужас.
Я приподнялся на локте, вглядываясь в рассеивающуюся завесу. Пыль постепенно оседала.
Ёё!!!
Это мы наворотили!? Груда железа на дороге даже отдаленно не напоминала автомобили.
Царила мертвая тишина, ощущаемая через звеневшие уши. Сглатывание помогло частично, звон стал тише, обволакиваясь ватными пробками. В кузове завозились, бренча железом. Звон перекатывающихся гильз. Злой мат.
Обернувшись к пулеметчикам я показал большой палец и пересиливая нежелание, встал. Парни сделали свою работу, теперь отдуваться нам.
— Пошли, Михаил!
Кинув Сергею ключи от машины, я перешел через дорогу и держась обочины зашагал вперед. Миша, с секундной задержкой пошел по противоположной стороне. Жара не ощущалась — было зябко.
Бренчание железа сзади стихло. Из кузова коротко и резко лязгнуло. Пулемет перезаряжен.
Это успокоило и нервировало, одновременно. Метров через сорок новые впечатления начисто выбросили из головы эти мысли.
Куча железного хлама стала ближе. Хруст под ногами, шипение разбитых автомобильных потрохов.
Металлический щелчок с обочины. Мой автомат рыкнул на звук, а я — упал на колени. Ответ прошел поверху, сбив на макушку несколько листков. Отчетливая мысль — он или я. Три выстрела решили дело — он. Чужая голова ткнулась в землю.
Как деревянный, я поднялся. Глаза бегали по окрестностям не останавливаясь, ожидая вспышек выстрелов или шевелящихся кустов. Мысленным пинком мобилизовав себя, я добежал до головной машины и присел, обшаривая взглядом дорогу. Месиво — кровь, машинное масло, рваное железо, плоть…
Добитый мной араб лежал поодаль. У него была только одна рука. Точнее — одна целая кисть. Вторая походила на маленький, окровавленный веник.
Я поглядел дальше, в сторону трассы — легковушка бесследно исчезла. Ладно. Еще раз оглядев обочины и не обнаружив криминала я замахал своим.
Через три минуты, сгибаясь под тяжестью трофеев, Миша, трое мальчишек и я, рысили к пикапу. Я снова ощущал жару. Перед тем как нырнуть в кусты, оглянувшись, я увидел далеко на дороге несколько неподвижных силуэтов. Арабы смотрели молча. Стрелять никто не стал. В следующую секунду нас разделили деревья.
Глава 8
Вторник. Утро, 10.20.
Когда мы подошли к входу, опередивший нас пикап уже окружили люди. На взгляд, от четверти до трети отеля — нашумели мы изрядно. Саша с Сергеем отсиживались в кузове. Разговор поддерживали три юных оболтуса, демонстрирующих свежие трофеи.
Бух поморщился, я улыбнулся — положительный пиар не помешает. Уныние туристов наконец-то сменилось радостным возбуждением.
Молодежь, увидев нас с Мишей, примолкла. Толпа оборотилась к нам. На автомате я изобразил «чи-из» и пользуясь случаем, толкнул речь.
— Господа! Надеюсь, до конца дня нас не побеспокоят. Просьба — не выходить из отеля и не подниматься выше второго этажа — возможно повторение обстрела. Как у соседей.
Все были на позитиве — возражений не было. Пора к негативу.
— Теперь о эвакуации…
Внимание стало абсолютным — съехать досрочно хотели все.
— Мы постараемся раздобыть транспорт… и он будет стоить денег.
Я развернулся в сторону буха.
— Кассой заведует Михаил, валюту сдавать ему. Пятьсот баксов с носа. Не сдавшие до вечера — рискуют задержаться.
Миша недовольно посмотрел на меня. С похожим, но несколько более злым, выражением, на меня уставилось около сотни глаз. У остальных оно варьировалось от растерянного до недоуменного. Большинство смотрело зло — у них хотели забрать деньги. Мысль, что помощь бывает платной, в голове подавляющего большинства укладываться не желала.
— За бабло?! Защитнички гребанные!!!
— Уважаемый, подойдите, — я был подчеркнуто корректен.
Вперед протолкался взъерошенный, красный от злости мужик.
— Террористов отогнали, гостиница цела, транспорт будет ночью. Что не устраивает?
— Билет дороговат! — отзыв был произнесен с вызовом и поддержан остальными — господа раздухарились,
— Если дорого — ищи таксистов, — намекнул я.
— И найду — автомат дайте!
— Стволы с трупов сняты. Которые с утра наколбасили… Ты что успел с утра, добрый человек? Посрать и похмелиться? Ну вали в сортир и разгреби ту кучу. Может там найдешь.
Из толпы заржали. Злой, но не переубежденный диссидент играл желваками, топчась на месте.
— Ну хватит! — из рядов собравшихся вышел еще один активист, — Вот тысяча, за меня и жену. Фамилия — Понтровский Игорь. Жена — Галя.
Такая активность радовала больше.
Мужик протянул бухгалтеру серо-зеленую стопочку. Следом вышел розовощекий дядька. Его бумажки были розовыми,
— Гут. евро, Хайнц унд Хелен Шиповски. Битте.
Буха обступила толпа — дело пошло. Главное — не попадаться на глаза, злому как черт, кировскому счетоводу.
11.00.
«Штаб бригады по борьбе с терроризмом» расположился в лобби, при баре, под бдительным взглядом «нарконтроля» — туристы предпочитали гуртоваться тут же. Секретность планов становилась относительной, но крепло доверие вкладчиков — бух принимал деньги за соседним столом. В перерывах между клиентами кидая на меня красноречивые, косые взгляды. Перед ним лежала раскрытая тетрадка с подходящей к случаю надписью на розовой обложке — «Romantic Dream» — в нее записывались имена и суммы. Рядом с ней лежала пухлая пачка мятой наличности, а перед столом — говорливая очередь желающих уехать. Все — с баблом.
За главным столом расположились экстренно повышенный в статусе и по-прежнему сонный, терминатор-пулеметчик, хмурый Саныч и я. Попивая кофе и поглядывая на прираставшую наличность я размышлял какие неплохие бабки гребли отельеры — четверть миллиона с двух заездов. Сколько же они зарабатывали за сезон?!
Окинув взглядом змеящуюся очередь я прикинул время на окончание церемонии. Где-то с час. Время есть, пожалуй стоит обсудить предварительные планы на отплытие.
— Что скажешь, золотой?
— Еще неизвестно, кто тут золотой, — проворчал Саныч, косясь на кучу черного нала. По цвету, пресловутый нал был розово-зеленого окраса.
— Что по пароходу?
— Пока ничего, — вынужденно сознался «золотой». Наверно, выражение моего лица было слишком выразительным — Саныч опустил голову, избегая встречаться взглядом.
— Местных нашли? — уточнил я, начиная кое о чем догадываться.
— Нет.
— А искали?
