Вибрация прекратилась, возобновившись после короткой паузы. Подскочив к окну, я опустил ручку, открывая открывая вид на собственный отель. На балконах торчали зеваки, пялившиеся на верхние этажи нашего здания. Покрытый известковой пылью, матерясь и кашляя, я перелез через подоконник и спрыгнул в кусты. Опять! Мат, новые царапины. Несколько раскрошенных кирпичей просвистели рядом. Поспешно выдравшись из колючих объятий и отбежав от стены, я задрал голову. Балкон четвертого этажа выстрелил дублем дымных фонтанов, обернувшихся дырами в стене и падающими вниз обломками облицовки.
— Бум-бум, — глухо донеслось сверху.
Новым фонтаном вылетело окно. Кусок стены.
Дошло — обстрел. Арабы добежали до своих. Продолжая смотреть, я попятился. Дыры продолжали пятнать верхние этажи, окна сочились пылью и дымом, газон пестрел пятнами битой штукатурки.
Прекращение обстрела застало меня посреди газона. Из отеля валили люди, с верхних этажей — дым. Пожар занимался медленно, но верно.
Вычленив взглядом из хаотично расползающейся толпы фигуру с грязными коленками, я замахал руками.
— Веди всех в наш отель.
— А ты?
Готового ответа у меня не было. Только смутные мысли основанные на опыте прошлой жизни.
— К дороге схожу.
Огибая дымящее здание я кинул последний взгляд на маленький апокалипсис. Демонстрация мощи достигла своего — несколько сот перепуганных людей разбрелись по пустырю, не понимая что делать и куда идти.
Вторник. 7.20.
Свернув, я остановился, не веря глазам — часа хватило, что бы сделать неузнаваемым уютный уголок. Утерявшая холеный вид, мятая «живая ограда», заваленная битым кирпичом площадка, поседевший от пыли асфальт и выбитые оконные проемы. Сверху — жидкая дымная пелена с верхних этажей. Бриз относил ее в сторону суши, постепенно раскочегаривая маленькие язычки огня. Смысл выражения «Мамай прошел» налился пониманием и смыслом.
Как в кошмарном сне пройдя площадку, я направился к дороге, оставив сюр за спиной.
С обочины дорога просматривалась метров на четыреста-пятьсот, в обе стороны. Я добросовестно просмотрел — никого и ничего. Пора сделать паузу.
Вытащив сигареты я присел на высокий бордюр и засмолив, поглядывая на окрестности и размышляя, просидел минут пять.
Похоже, дурацкое сопротивление дало первые плоды — за несколько минут перекура — ни одной машины. Желание кататься мы отшибли. Человек тридцать гражданских, за те же пять минут, вразнобой прошмыгнувших через дорогу говорили, что туристы в меру сил, разбегались.
Добивая чинарик, я переключился от частного к общему — если Сирхаб не соврал, у его соратников хватает дел. На кону две ладьи — город-миллионник и туристический край. Кадровый резерв, как у всех — не безразмерный. И наверняка — жесткая нехватка квалифицированных кадров. При изобилии неопытных долбо…обов. Именно вторую категорию, по идее, должны были кинуть на туристов — зашел, пальнул в потолок — даже идиот справится.
Опять-таки — заложников наверняка выше головы. Возиться с отдельно взятым, строптивым отелем сейчас просто недосуг.
Волки придут, когда освободятся от важных дел.
Власти, думается, сейчас займутся самым ценным имуществом — городом. У них тоже кадровый голод.
Кто победит — хрен знает, но день-два относительно спокойной жизни наверно есть. Если я не ошибся в раскладе. А потом…
Конкретные ребята в зеленых повязках… или — зеленых касках. Вопрос — что хуже?… учитывая квалификацию местных военных…
Мысль о горном схроне посетила вторично. Додумать не успел — машина. Точнее — две.
Вот и шанс проверить теорию практикой. Я начал привыкать к высокому ценнику проверок. Выкинув бычок, без спешки и мандража я улегся за ближайшим деревом, рассматривая светлый пикап шедший первым.
Машины не торопились. Подумав, я перевел рычаг на одиночные, усадив мушку на лобовое стекло. Первый выстрел. Пикап вильнул, открыв обзору вторую машину. В нее пошел следующий. Визг тормозов, грохот — пикап подпрыгнул, в развороте наехав на высокий бордюр. Легковушка визгнула тормозами, врубая заднюю. Вихляя, она шустро сдавала назад, к повороту. Я успел сделать еще один выстрел, прежде чем она укрылась за деревьями. Пикап еще раньше обогнал ее по обочине, исчезнув там же. Спустя две секунды и три выстрела дорога была девственно пуста.
Такие же лохи как и я. Или боятся лезть под пули.
Оглянувшись в сторону поселка и не увидев ничего интересного, я на всякий случай отошел метров на десять и снова присев, закурил еще одну. Тучки на небе потихоньку рассасывались, намекая на дневную жару. Где-то неподалеку подали голос горлинки.
На чем я остановился? Пересидеть в горах. Десять дней голода и холода. Наверно можно, при наличии одеял и колбасы.
Минусов имелось два. Первый — если верх возьмут боевики?
Второй минус мог показаться и менее и более, весомым. Как смотреть. Свалить — бросить всех. Конечно я никому ничего не должен. Но эта логика однажды уже завела в тупик — мне так и не удалось наплевать на мнение окружающих.
А иметь совесть, по нынешним временам — запредельная роскошь. Пропуск в рай, точнее — срочный вызов.
На трезвую голову такое не решить. Я откупорил стеклянную фляжку, но глотнуть не успел — идиллию нарушил грохот скорострелки. Трассеры прошли над кронами, вонзившись в многострадальный отель. Похоже, все что ниже им просто не видно. Поставив коньяк на бетон, я привстал, пытаясь понять, где расположилась скорострельная дура.
Примерно поняв где, я припал к коньяку, продолжая пикник на обочине.
Горячие арабские парни, с перерывами, долбили отель минуты две. За это время я успел допить и принять решение — не стоит плевать против ветра. В прошлой жизни из меня ни хрена не вышло. Рискну начать новую.
Осталось понять — с чего? Я задумался…
Глава 6
Вторник. Утро, 8.00.
Отель переменился. Под козырьком подъезда возникла составная, «трех-диванная» баррикада, включающая в себя помимо мебели две малолитражки. Пикап, развернув, притулили сбоку. За пулеметом был незнакомый мужик, расположившийся с максимальным комфортом — на затащенном в кузов, белом, пластиковом стуле.
Передовой дозор в составе двадцати с лишним рыл, стоял за баррикадой, вооружившись автоматами и пивом. Встревоженные рожи, местами — откровенно мрачные. Баррикада тихо гудела голосами и пыхала сигаретным дымом. При виде меня тихий говор смолк.
— Свои, — на всякий случай опознался я.
Четверть «похмельной команды», затесавшийся в эти ряды, подтвердил, — Наш.
Как источник свежих новостей я оказался в центре хмурого, настороженного внимания.
