Сказать, что Смоленцев удивился, увидев входящего в морг Соколовского, означало ничего не сказать. Эксперт оторвался от ноутбука, приподнял очки на темя и уставился на визитера.
– Перед тем как сюда идти, не обедал? – осведомился он вполне серьезно.
– В порядке, – кивнул Соколовский, стараясь не смотреть на прозекторские столы и дышать только ртом. – Мне на обувь того… Мамедова посмотреть.
– Посмотришь, – с одобрением в голосе ответил Смоленцев, подходя к большому железному шкафу и доставая оттуда пакет с ботинками убитого. – Что там, у Королева, совсем дела плохи? Раз молодого прислали. Обычно он ходил.
– Нормально все у Королева.
– Размер сорок третий, новая, дорогая, – стал комментировать Смоленцев, наблюдая, как Соколовский рассматривает ботинки.
– Там на ней… что-то было. – Игорь постучал пальцем по подошве ботинка. – Я видел.
– Это? – Эксперт вытащил из маленького пакетика тот самый обломок бирки, который Игорь видел на ботинке на месте преступления. – Знаешь, что такое? Я так и понял. Хотя не думаю, что смысл есть. Мало ли где приклеилась.
– Бирка из клуба, – уверенно пояснил Соколовский. – На руку вешают.
– Ну, тогда ты себе геморрой нажил, молодой, – засмеялся Смоленцев, рассматривая обломок. – Сколько клубов в городе? Откуда такая? Пока обойдешь, о пенсии уже надо будет думать.
– Пластиковая, такого цвета… – Соколовский усмехнулся снисходительно. – Три клуба в городе. Один закрыт на ремонт… Второй для полных лохов… Вряд ли. Знаю, где он был.
С этими словами он сунул опешившему эксперту ботинок и вышел из морга.
– Знает он… – Смоленцев стал засовывать ботинок в пакет, добродушно ворча. – Пошли сотруднички, в клубах лучше, чем в службе, разбираются…
Игорю Соколовскому подумалось, что вот так в ночном клубе днем он еще ни разу не был. Пустынная тишина, нарушаемая только редкими возгласами уборщиц, изредка стуком, да далеким, из-за двух стен, взревыванием профессионального моющего пылесоса. Дежурный администратор стоял посреди танцпола и следил за заменой ламп в прожекторах.
– Давно вас не видели, – отметил он Соколовского дежурной улыбкой.
– Во все клубы не успеешь.
– Но с нашего можно начинать, – попытался шутить администратор с дорогим клиентом, намереваясь запомниться.
– Этот организм тут вчера был? – Игорь показал фотографию Мамедова.
– Вчера не моя смена была, – сразу потухли эмоции ушлого администратора. – Ночная отсыпается.
– А вообще?
– Вообще… ну как сказать, – сделал характерную и многозначительную паузу администратор.
Игорь такие паузы знал хорошо. Часто около него и других таких же паслись и доили вот такие ушлые. Он сунул руку в нагрудный карман и вытащил купюру. Администратор принял ее с готовностью и не мешкая.
– Что тянем? – строго спросил Соколовский.
– Да как-то не разглядел, – ухмыльнулся администратор.
– А вот это видишь? – Соколовский сунул ему под нос служебное удостоверение.
– Настоящее? – машинально пошутил администратор.
– Думаешь, у меня будет левое? – Соколовский одарил его уничтожающим взглядом. – Что за персонаж?
– Тревожный персонаж. Заваливал сюда с земляками обычно. Для охраны напряги. К девушкам залипал. На официантку напал раз.
– Что значит напал?
– Под утро в машину пытался затащить. Ножом порезал. Не сильно, но шрам остался.
– А кто вчера работал?
– Тот дома отсыпается, вряд ли дозвонишься. Телефон отключен сто процентов. Я так всегда делаю. Ближе к вечеру разве что.
– Ладно, говори номер, – сухо приказал Соколовский.
– Окна у вас стандартные, – сказал Соколовский, наблюдая, как мастер делает замеры в оконном проеме. – Он меряет, чтобы просто убедиться. А сегодня вечером установят.
– Спасибо вам, – закивала Рыбакова.
– За что спасибо? Я разбил, я и поставлю. Хорошие стеклопакеты будут.
– Зачем? – встрепенулась женщина. – Можно просто застеклить…
– Да не важно уже. Я заплатил, – махнул рукой Игорь.
– Это ведь стоит… Всю вашу зарплату, наверно, потратили… Вас наказали, да?
– А, не думайте.
Соколовский снова отмахнулся, думая, что хозяйка не уймется и снова станет ныть по поводу окна. Но женщина вдруг спросила другое:
– А насчет убийства… ничего? Не узнали?
– Да ничего пока. Пистолет только нашли, – обрадовался Соколовский смене темы разговора.
Рыбакова вдруг открыла рот, увидев, что мастер, закончив замеры окна в гостиной, двинулся к спальне и взялся за дверную ручку.
– Вы куда?
– Я сказал все окна поменять, – объяснил Игорь. – Раз уж зашли, так лучше все сразу.
– Не надо! – запротестовала женщина так горячо, что мастер недоуменно посмотрел на Соколовского. – Только это окно.
– Как хотите, – махнув мастеру рукой, сказал Соколовский. – Он тогда вернется через пару часов. Я пойду. С ним я расплатился.
– Спасибо вам… – принялась благодарить Соколовского хозяйка, но тут в квартиру буквально ворвались Аверьянов и Королев.
– Не ждал, урод?! – крикнул Данила, ринувшись к Соколовскому.
Жека с криком «Не надо!» пытался остановить напарника, но не успел. Королев одним ударом сбил Соколовского с ног. Игорь пытался закрыться руками и откатиться в сторону, но Королев был тяжелее. Он бил снова и снова, попадая то по рукам, то в лицо.
– Один хрен под статью пойду! Так будет что вспомнить! – хрипел он, борясь с Игорем.
– Все! Хватит! Браслеты надеваю! – Аверьянов умудрился плечом оттолкнуть Данилу в сторону и защелкнуть наручники на запястьях Соколовского.
Рыбакова смотрела на разыгравшуюся в ее квартире драму глазами, полными ужаса. Когда Королев тяжело поднялся на ноги, посасывая разбитые костяшки, она в страхе спросила:
– А он не настоящий… сотрудник?
Игорь воспользовался тем, что оба оперативника отвлеклись на хозяйку, и ударил Жеку коленом в живот. Вскочив на ноги, он зацепился за мебель и не сумел проскочить мимо Королева. Даня ударил снова. Соколовский увернулся, отшатнувшись в сторону, но там была стена и дверь. Королев ударил снова, и Игорь полетел в открывшуюся от тяжести его тела дверь прямо в спальню.
Где-то рядом громко завизжала девушка. В полумраке комнаты с наглухо задернутыми занавесками Игорь не сразу разглядел ее. Но когда девушка спрыгнула с кровати и бросилась к окну, прячась за портьеру, то в комнате стало светлее. Сорванная портьера впустила луч солнца, и Соколовский разглядел девушку лет двадцати – двадцати трех. На лице у нее багровел длинный шрам. Подживший, затянувшийся, но все еще свежий.
