Вместе с криком хозяйки квартиры на Соколовского, оглушенного, с залитым кровью лицом, навалились Жека с Данилой. Из комнаты его выволакивали по полу, как мешок.
В кабинете начальника РОВД было, как всегда, накурено. Открытая настежь форточка едва успевала вытягивать сигаретный дым. Родионова деликатно обмахивалась журналом. Соколовский в наручниках пил из чашки, держа ее двумя руками. Пить было больно. Разбитые губы кровоточили, лицо пульсировало и тупо ныло.
– Откуда у тебя этот ствол? – спросил Пряников, прикуривая очередную сигарету.
– Вон оно что… – попытался усмехнуться Соколовский и посмотрел на Королева. – Купил…
– У кого? Зачем купил?
– Я виноват… перед ним, – Игорь кивнул на Даню. – Он из-за меня свой пистолет потерял. Ну я и помочь решил… Чтобы углы в отношениях сгладить. Нашел быстро людей каких-то… Ствол подогнали, сказали чистый. Номер царапиной забили, в канализации ведь ствол мог пострадать. Час времени, десятка «зелени». Как лучше хотел. Чтобы Королев из-за меня не пострадал. Свой бы ствол он не нашел.
– Ствол не очки! Всегда найдется! – Пряников положил на стол пистолет, найденный на месте убийства. – Это настоящий ствол Королева. Нашелся и показал себя этот ствол. Из него сегодня человека убили. Мамедова. Что скажешь?
– Нечего сказать, – прошептал Соколовский, трогая губу тыльной стороной ладони.
– Нечего? Ты не заигрался? – резко заговорил Пряников. – Хочу куплю пистолет, хочу принесу. Доигрался! Теперь всем отвечать придется. И тебе тоже. По всей строгости. Ты уверен, что отец тебя отмажет?
– У нас с самого начала конфликт, товарищ подполковник, – сказал Королев. – Подставить он меня решил. А не помочь.
– То есть Соколовский убил Мамедова? – возмутилась Вика. – Знаешь, Даня…
– Нормальная версия, Родионова, – поддержал Данилу Пряников. – Других все равно нет. Где ты был ночью, Соколовский?
– Спать пытался, – хмуро усмехнулся Игорь.
– То есть один был? Алиби нет?
– Первый раз не пошел в клуб, и сразу такие проблемы, – попытался иронизировать Игорь. – Вам бы бате моему об этом сказать.
– Он об этом узнает, не сомневайся, – пообещал подполковник. – Всю правду.
– Что узнает?! Какую правду? – возмутился Игорь. – Что я этого Мамедова убил?
– А кто убил?! – повысил голос до крика Пряников. – Ты? Или Королев?!
– Орать не надо, – огрызнулся Игорь.
– Орать?! Не надо?! Ты с кем разговариваешь? Ты забыл где? Ты забыл, что ты натворил? Здесь за это все отвечать будут! По погонам это всем ударит! Я с тобой цацкаться не буду!
– Я хотел как лучше. Ему помочь, – кивнул Игорь на Королева. – Все. Какой Мамедов? На фиг он мне сдался?
– За языком следи! – заорал Пряников, грохнув кулаком по столу. – Ты это еще доказать должен, что здесь ни при чем! Алиби у тебя нет! А мотив есть! Личная месть Королеву!
– Товарищ подполковник… – начала было Родионова.
– Поздно оправдываться! Поздно! – ткнул пальцем в ее сторону Пряников, встал и пошел вокруг стола, открыл дверь и гаркнул в коридор: – Забирайте в «обезьянник». Потом допрошу. Сам!
Игорь поднялся, когда из коридора вошел сержант и положил ему руку на плечо.
– Хрень полная! – покачал он головой. – За что в «обезьянник»?
– За что? За покупку криминального ствола! Этого мало? Сам пойдешь? Или помочь?!
Игорь поморщился, но промолчал. Дойдя до двери, он все же обернулся и сказал всем:
– Не убивал! Не подставлял! Как лучше хотел!
Соколовского увели.
Пряников водрузился на свое место и закурил очередную сигарету. Не глядя на Данилу, приказал:
– Королев, марш в кабинет. На бумагу все, что было. Подробно! И Аверьянов пусть тоже пишет!
Оперативники вышли. Пряников посмотрел на все еще сидевшую Вику:
– Что ты хочешь от меня услышать, Родионова?
– Я сама хотела сказать, товарищ подполковник. Обо всем.
– Объяснить, почему рапорт об утере табельного оружия не был у меня на столе тем же утром?
– Это моя вина. Хотела как лучше, – стала горячо убеждать Вика. – Была надежда, что Королев его найдет.
– Все хотели как лучше! Ты хотела! Соколовский хотел! А в итоге что? Он единственный сухим и в белом отсюда выйдет! А если он действительно подставил Королева?
– Я так не думаю.
– Нужны не твои мысли, а факты! Что ты здесь сидишь? Ты должна с убийством Мамедова разбираться. А я буду думать, что дальше с вами, всеми делать.
Соколовский бродил по камере от решетки, за которой охранник играл в игры на его телефоне, до лежанки, на которой спал с душераздирающим храпом здоровый мужик. Вика все не шла и не шла. Увидев лежащие на полу камеры растоптанные ботинки своего немилосердно храпящего соседа, Игорь пнул их так, что один ботинок ударился спящему в спину. Мужик сразу перестал храпеть, и в камере стало тише. И в этой тишине сразу стал слышен звук женских каблучков. Соколовский подошел к решетке.
– Кто убил Мамедова? – сразу спросила Родионова. – Ты просил передать, что знаешь.
– Я точно не знаю, – уклончиво начал Игорь.
– Ясно, в свои игры играешь… – перебила его Родионова и повернулась, чтобы уйти.
– Подожди!
Вика остановилась в нерешительности, но не обернулась. И Соколовский заговорил торопливо, боясь, что она сейчас просто уйдет:
– Я пытался сегодня быть ментом…. Я знаю, в каком клубе был Мамедов ночью. В моем телефоне номер администратора этого клуба, может, он что-то знает.
– И это все?
– Он любитель… был любителем ходить по клубам. И любитель девушек. В том клубе он официантку пытался затащить в машину. Порезал ее ножом. А у соседки Мамедова по площадке дочь… странная. И у нее порез на щеке свежий.
– Соседка убила Мамедова? Из мести? – В голосе Родионовой прозвучали нотки сомнения.
– Я не знаю. Но это какие-то совпадения…
Вика кивнула. Достала мобильный и набрала Аверьянова:
– Женя, Даня соседку Мамедова опрашивал… По лестничной клетке. Возьми у него протокол, набери меня и прочитай, что там.
Ожидая, пока Аверьянов выполнит ее приказ, она посмотрела на Соколовского и спросила:
– Зачем тебе все это?
– Что?
– Ты на самом деле пытался работать. Я не понимаю. Когда я что-то не понимаю – значит, я что-то не знаю. Отец заставил тебя идти сюда. Жизнь посмотреть. Правильно?
– Да. Если прямо – ультиматум поставил. Или я тут, или без денег неизвестно где.
– Но заставить стараться он тебя не может. А ты явно старался. Почему? – продолжала настаивать Родионова.
