– Обувь зачем?
– Топтался тут – значит, снимай, – объяснил Аверьянов. – Одежду тоже всю.
Игорь удивленно посмотрел на Смоленцева.
– Всю не обязательно, – ответил эксперт. – Верхнюю. Со следами крови. Только сначала я тебя сфотографирую. Общую картину.
Пряников на кухне сидел за столом и барабанил нервно пальцами.
– Какие мысли, Вика?
– Зачем ему убивать? – с сомнением сказала Родионова.
– Слово за слово. Не хотел, потом пришлось изображать самоубийство.
– Смоленцев осматривал тело. Только вскрытые вены, – напомнила Родионова.
– Самоубийство?
– Старый одинокий человек, – стала рассуждать Вика. – Устал.
– Как раз перед тем, как к нему приехал наш мажорчик поговорить на важные для него темы?
– А если кто-то не хотел, чтобы они поговорили на эти темы?
– Ясно, что мажорчик подкинул нам проблем. Или сам, или из-за него.
– Или действительно самоубийство и совпадение, – упрямо отстаивала свою точку зрения Родионова.
– Вот что, Вика… В нашей работе любое совпадение – повод задуматься. Тут явно тебе нужно за все это браться и разбираться. Все остальное отложите. Что узнаешь – сразу сообщай мне.
– А с Соколовским как быть? – напомнила Вика.
– Отстранить его надо, если правильно. У него деньги и связи. Останется без присмотра и начнет выкручиваться.
– Это если виновен.
– Если виновен. Лучше при себе его везде держи, – посоветовал подполковник. – И смотри внимательно. Или проколется, или нервничать будет. Или еще что. Вика, не первый год работаешь. Сама знаешь.
Еще несколько секунд побарабанив пальцами по столу, Пряников наконец встал и вышел. Родионова двинулась следом и застала Соколовского в шлепанцах с голыми ногами и завернутого в простыню.
– Иван Петрович, это необходимо было? – нахмурилась Родионова, глядя на Соколовского.
– Вы же знаете, Виктория Сергеевна. Порядок такой, – пожал плечами эксперт.
– Что-то нашли?
– Пока ничего.
– Посмотрите двери, следы взлома замка. Кухня, посуда и так далее. Окна. Ванну еще раз внимательно.
– Конечно, – отозвался Смоленцев, доставая лупу из своего чемоданчика.
– Даня и Женя, обход соседей, – приказала начальственным голосом Родионова. – Соколовский – со мной. Скоро вернемся.
Вика торопливо спускалась по лестнице, Соколовский не слишком торопливо шлепал за ней в тапочках и простыне.
– Мы куда? – спросил он наконец.
– Так и будешь дальше ходить? Поговорим спокойно, пока ты домой заедешь. Переоденешься.
– Домой мне минут сорок без пробок. А магазин рядом.
Через несколько минут такси подвезло Родионову и Соколовского к модному бутику в людном месте.
– Обязательно сюда? – поморщилась Вика, озираясь по сторонам и ловя взгляды прохожих, обращенных на простыню Игоря.
– Я других магазинов в округе не знаю, – спокойно ответил Игорь.
Охранник вышел из магазина и остановился в дверях с явным намерением преградить путь странной паре. Соколовский с готовностью продемонстрировал банковскую пластиковую карточку.
– Обокрали в сауне, – поделился он горем. – Но кредитку не тронули.
Охранник в замешательстве отступил в сторону. Спустя полчаса Игорь в примерочной в джинсах и рубашке зашнуровывал ботинки. Две девушки-продавщицы крутились возле него.
– Нормально, возьму. Упаковывать не нужно, – посмотрев на себя в зеркало со всех сторон, сказал Соколовский. – Что-то сверху еще накинуть. Вроде пиджака.
– Посмотрим, одну минуту, – засуетились девушки.
Девушки ушли, а Соколовский посмотрел на Родионову, стоявшую возле примерочной.
– Я не убивал, – тихо сказал Игорь, увидев глаза Вики.
– Ты не позвонил, когда его нашел. Ты понимаешь, как это выглядит?
– Я растерялся.
– Это не первый труп, который ты видишь. Позвонил бы потом. Ты уехал. Пил. Пока соседи утром подсохшие следы из квартиры не нашли. Твои следы. С кровью.
– Он умер так же… – попытался объяснить Игорь. – Как мама. В ванне. Вскрыты вены. Он ее дело вел тогда. Я ехал, чтобы с ним о ней поговорить… Может, что запомнил… А нашел таким… таким же.
– А потом что?
– Я… схватил его… Думал, живой еще. Оттуда и кровь на мне. Потом к отцу поехал.
– При чем тут твой отец?
– Это между мной и им. Из-за смерти мамы. Он виноват. Скрывал всегда от меня, как она умерла. Потому что виноват. Сглупил я. Знаю. Не о том думал вчера, – махнул Игорь рукой. – Еще напился.
– Пил-то зачем?
– От бессилия, – признался Игорь. – От того, что правду теперь никогда не узнаю. Это была последняя нитка в прошлое. Что мне теперь будет?
– Если не убивал – дисциплинарное взыскание. Только еще нужно доказать, что не убивал.
Вернулась одна из продавщиц с несколькими пиджаками.
– Вот, взгляните, пожалуйста. Может, этот подойдет?
Игорь на Вику посмотрел, на женский отдел за ее спиной.
– Может, ты себе что посмотришь? – улыбнулся он открытой улыбкой.
– Ты с ума сошел? – опешила Родионова.
– Мне же не тяжело, – еще мягче улыбнулся Игорь.
– Хватит. Покупай, и поехали, – отрезала Вика и вышла из примерочной.
Игорь поманил пальцем продавщицу, и, когда она с готовностью подошла, он показал ей на Родионову, сидевшую на мягком пуфике в зале.
– Девушку видите? Следите за ней. На что она будет смотреть – запоминайте. Ее размер потом найдете, упакуете и доставите, куда я скажу. Я оплачу.
Примеряя пиджаки, Соколовский поглядывал, отгибая занавеску, на Вику. Женщина сидела спокойно. Потом она стала крутить головой. Вот она оглянулась на примерочную и поднялась с пуфика. Пошла к вешалкам и стала смотреть, отодвигая вещь за вещью, вытащила одну вещь… вторую. Он разглядывал её со странной легкой улыбкой.
Королев и Аверьянов вышли во двор, продолжая спорить.
– Ты чего из-за мажорчика нервничаешь? – пытался урезонить друга Жека.
– Кто нервничает? Он сядет, и все.
– А если Карасева он не убивал?
Данила развернулся и пошел в другую сторону. Жека сокрушенно хлопнул себя ладонью по бедру:
– А тут на что обижаться?
Королев не ответил, быстро уходя со двора. Жека посмотрел ему вслед, вздохнул и направился к лавке, на которой сидели бабушки.
