– Слушай! – поднял палец Жека.
На экране Ковалев говорит с кем-то по телефону, который он извлек из коробки.
– Как он его назвал? – не поняла Вика.
– Арнольд Викентьевич. Я десять раз слушал. Он говорит что-то вроде: какой еще Арнольд Викентьевич. Потом слушает долго, и все.
– Все.
На экране Ковалев встает из-за компьютера. На этом запись закончилась.
– Хорошо, что есть на свете такие извращенцы, – засмеялся Аверьянов. – Телефон тот же, что у Ковалева нашли.
– Я обратила внимание. Хорошо бы найти еще Арнольда Викентьевича.
– Редкое имя с отчеством. Я бы с Интернета начал. Вдруг всплывет.
– Давай, – согласилась Вика.
Подъехав к РОВД, Игорь, не вылезая из машины, набрал на телефоне номер.
– Да, Соколовский, – сказал он в трубку. – Я вам звонил. Просил передать Аркадию Викторовичу, что я хочу с ним встретиться. Да… Во сколько? В час дня. Спасибо большое.
Взбежав по лестнице, Игорь торопливо поднялся на свой этаж и вошел в кабинет.
– Доброе утро, – сказал он в сторону ноутбука, за которым виднелись головы Аверьянова и Вики.
– Помогла эта запись, Игорь, – вместо приветствия выпалила Вика.
– Интересная?
– Только для тебя, – съехидничал Жека.
– Потом посмотришь, – перебила Вика. – На телефон ему звонил некий Арнольд Викентьевич. Редкое имя. В Интернете нашелся только один человек. Москвич. Действующий профессор психиатрии.
Вика торопливо шла по парку психиатрической лечебницы. Жека шел рядом, а Игорь, как всегда с независимым видом, шел сзади. Ухоженный парк и обилие цветов в виде клумб и высоких вазонов радовали бы глаз совсем, если не думать, что люди, гуляющие по дорожкам, – душевнобольные или лечащиеся от неврозов.
Вика в десятый, наверное, раз достает телефон и набирает номер. И снова ей не отвечают.
– Дане звонишь? – догадался Жека.
– Не отвечает.
– Может… – хотел что-то предложить Аверьянов, но Вика решительно его перебила:
– Лучше думайте, как с ним разговор строить. Доказательств у нас, мягко сказать, мало.
– Просто в лоб, – предложил Игорь. – Скажем, что один из этих двух выжил. Дал показания.
– А он скажет: кто такие эти выжившие? – возразил Жека.
– Тогда извинимся и уйдем. Вариантов немного, – ответила Вика.
Они уже подходили к главному корпусу, когда Вика остановила девушку в белом накрахмаленном халатике:
– Простите, а где можем найти профессора Добролюбова Арнольда Викентьевича?
– Вон же он! Который с бородкой!
Девушка показала в сторону беседки, в которой сидели несколько врачей. Одним из них был пожилой мужчина с бородкой. Врачи что-то увлеченно обсуждали.
Вика и ее помощники свернули на дорожку, ведущую к беседке. Добролюбов посмотрел в их сторону и перестал улыбаться. Он что-то сказал своим коллегам. Его собеседники поднялись и покинули беседку, с интересом посмотрев в сторону приближавшихся женщины и двух молодых людей.
– Добролюбов Арнольд Викентьевич? – спросила Вика, когда они подошли к беседке.
– Да, он самый, – сдержанно ответил мужчина. – А я с кем имею честь?
– Капитан Родионова, полиция. Это мои коллеги Аверьянов и Соколовский.
– И чем могу?
– Ковалев жив, – сказал Игорь, глядя профессору в глаза.
Добролюбов растерянно посмотрел на Игоря, потом на Вику:
– Что вы сказали?
– Парень в гараже выжил и дал показания, – пояснил Игорь.
– Я арестован? – спокойно спросил профессор.
– Чистосердечное признание смягчает вину, – сказала Вика.
– Они сами виноваты, – сказал профессор и отвернулся, глядя на гулявших по парку пациентов.
Профессор сидел на стуле посреди кабинета очень спокойный, только взгляд выдавал в нем какую-то глубинную усталость. Он рассказывал неторопливо, обстоятельно.
– Их наняли делать компьютерную сеть… Знакомые посоветовали как хороших специалистов. Кто же знал.
Жека торопливо печатал на ноутбуке. Профессор не смотрел на него, но явно старался не торопиться и дать возможность молодому человеку хорошо делать свою работу.
– Они установили какие-то вирусы… или я не знаю, как правильно сказать. Узнали номер банковских карточек… моей, еще нескольких порядочных людей. Все мы потеряли очень много. Деньги вернуть было невозможно. Доказать их вину – тоже. Они просто смеялись.
Профессор замолчал, сглотнув слюну в явно пересохшем горле. Вика встала и подала ему стакан с водой. Добролюбов отпил из него и продолжил, держа стакан в руке. Стакан совсем не дрожал.
– Спасибо.
– Как они умерли? – спросила Вика.
– Они?
– Да. Они оба умерли. От обезвоживания.
Профессор замолчал, потом улыбнулся и глянул на Соколовского:
– На каждого мудреца довольно простоты. Как вы меня просто провели. Умерли… Ну, значит, все не зря было. Я владею техникой внушения. Гипноза. Очень хорошо владею. Одного я встретил на улице и сам отдал телефон. Второму его принесли. Я внушил им, что они должны делать. Один снял квартиру, второй отправился в заброшенный гараж. Я внушил им, что выходить нельзя. За дверьми – смерть. Они умерли от страха выйти из помещения.
Профессор замолчал.
– Зачем они перезванивались? – спросил Жека.
– Я хотел, чтобы они знали, что со вторым так же. Так страшнее.
– Вы жестоки, – сказала Вика.
– Я просто старый и за последние двадцать лет сильно устал от вранья.
У Вики зазвонил на столе телефон. Она извинилась и взяла трубку.
– Слушаю, товарищ подполковник. Нет, не знаю. А что случилось с Данилой? Хорошо, я сейчас зайду.
Игорь шел по длинному офисному коридору. Серьезную организацию отличает наличие дресс-кода, а не бегающий в истертых и грязных джинсах офисный планктон. Да и дороговизна одежды говорит сама за себя. Сотрудники с достатком.
Игорь открыл дверь приемной. Секретарь, женщина лет тридцати пяти в строгом костюме и с модельной стрижкой тысяч за двенадцать, внимательно посмотрела на визитера оценивающе, и ее глаза смягчились. Достоин.
– Соколовский, – представился Игорь. – Я звонил, договаривался о встрече.
– Аркадий Викторович ожидает. – Секретарь поднялась, прошла к двери и открыла ее, сделав приглашающий жест.
Игнатьев был примерно ровесником отца Игоря. И та же уверенность в себе, та же солидность в посадке головы, в положении тела за рабочим столом. Высокий залысый лоб удлинял и без того длинное лицо Игнатьева.
