– Тут материалы по сыночку его посмотрел. Заключение психиатрической экспертизы. Вменяем. Но расстройства есть. Мать бросила их с отцом, от этого ненависть к женщинам.
– Хорошо, – кивнула Вика, перебирая листы, принесенные от Смоленцева. – Две фотографии на стене – фотографии жертв. В использованных шприцах найден инсулинсодержащий препарат.
– Киреев на самом деле диабетик, – добавил Аверьянов. – Я проверил. Больше ничего интересного, Вика.
– Осталось найти человека без денег и документов, – посмотрев на оперативников, сказала Вика. – Мнение Пряникова – сами упустили, сами найдите. Сможем исправить – обойдемся без дисциплинарных мер.
Вика посмотрела на Данилу и вдруг приказала:
– Старший лейтенант Королев, можете идти.
– Куда?
– В больницу! Это приказ! – Родионова перевела взгляд на Аверьянова и Соколовского: – Женя, Игорь, возвращайтесь домой к Кирееву. Полностью отрабатывайте соседей, знакомых, кого угодно. Ищите, где он может быть. Без паспорта и документов он будет у кого-то прятаться.
Игорь остановил машину возле калитки дома Киреева. Аверьянов открыл дверь, чтобы выйти, но увидел, что Соколовский крутит недовольно носом. В салон пробивался запах мусорных баков. Он посмотрел вперед и увидел эти баки впереди. Буквально в двадцати метрах. Были они запущенные, давно их никто не красил, не промывал и не обеззараживал. Один валялся набоку. Жека закрыл дверь, увидев, что Игорь включает заднюю скорость. Они отъехали на пару домов назад и там оставили машину.
– Ты в дом или по соседям? – спросил Аверьянов.
– Лучше в дом, – ответил Игорь.
Жека кивнул и двинулся вдоль улицы, доставая на ходу блокнот и хлопая себя руками по карманам в поисках ручки. Игорь свернул к калитке дома Киреева.
Он снова и снова обходил комнату, всматривался в фотографии на стене, пытаясь понять закономерность или тайный смысл их нахождения здесь. Ведь какая-то причина же должна быть. Он выдвинул верхний ящик тумбочки. Ножницы, обрезки бумаги. И на стене вырезки из журналов, одной фотографии нет, хотя она тут была недавно, это все признали.
Игорь пересмотрел обрезки, ножницы, открыл снова шкаф. Этот хлам он сегодня уже видел. Что я ищу? Он захлопнул дверцу шкафа, и тут одна из фотографий сорвалась со стены и упала к ногам Игоря. Он поднял ее, перевернул. Да, это вырезка из журнала. И тут его осенило. Бросив фотографию на стол, он вышел из дома и пошел к мусорным бакам.
Хлам, объедки в пакетах, старье, картон, старые газеты… Журналы! Не то, не то, не то… Вот. Игорь вытащил журнал из бака и выпрямился с ним. Женский журнал. А вот и страницы, из которых вырезаны были фотографии.
– Источник фотообоев нашел? – раздался за спиной голос Аверьянова.
– Да, – Игорь показал места, откуда были вырезаны части страниц. – Только не понимаю, что это дает.
– Журнал старый. Потрепанный, – сказал Жека. – Хотя… Полгода номеру. Сильно зачитанный. А выбросил вчера-сегодня. Где-то он его взял.
– Или у кого-то.
– Такие журналы максимум раз смотрят. Потом в мусор или валяются. А этот часто смотрели.
– Салон красоты? – предположил Игорь.
– Здесь? – Жека посмотрел по сторонам. – Сомневаюсь. А парикмахерская…
В поселке, как удалось быстро выяснить, была только одна парикмахерская. Простенькое заведение эконом– класса располагалось на первом этаже двухэтажного Дома быта, как значилось на фасаде здания. Двое мужчин ожидали своей очереди, лениво листая журналы, лежавшие на потертом журнальном столике между креслами. Оперативники заглянули в парикмахерский зал. Там работали трое мастеров: две женщины и один мужчина лет шестидесяти.
– Ну, тут ясно, – потер руки Аверьянов. – Если он женщин ненавидел, то у кого стригся?
Через десять минут они сидели в подсобном помещении за столом. Мастер курил, глубоко затягиваясь и деликатно пуская дым в сторону форточки с вытяжным вентилятором.
– Киря, знаю, – кивнул он. – Стригся у меня на днях.
– Часто стрижется? – спросил Игорь, не веря, что вот так легко они нашли один из постоянных контактов Киреева.
– Да как все. Зарастет и приходит. Месяца два.
– Общаетесь, когда стрижете? – поинтересовался Жека.
– Да так… как со всеми. Жизнь, новости. С ним сильно не пообщаешься. Из сидельцев. Неприятный.
– А про себя он что-то рассказывал?
– Говорю же – из сидельцев. Такие про себя молчат. Сами знаете.
– Знакомые или близкие? Родственники у него есть? Не говорил?
– Сказал же – про себя молчок.
– Может, куда-то ездил? Где-то бывал? Чем-то занимался?
– Вот, – вспомнил мастер. – Рыбалку любил. У соседа моего лодку как-то просил. Резиновую. Сосед напрягся, когда они к нему вдвоем вечером пришли. С дружком каким-то. Тоже из сидельцев. Кореш его по зоне какой-то, что ли.
Соколовский вошел в отдел спустя пятнадцать минут после Аверьянова. Вика хотела сделать замечание, но, увидев, как Игорь вытирает руки и пытается незаметно их понюхать, поняла, в чем дело. К тому же Жека успел рассказать о находке в мусорном баке.
– У него последний срок большой был, – рассказывал Жека, роясь в своем ноутбуке в базе МВД. – Скорее всего, кореш оттуда может быть. Я звонил в колонию, в оперчасть. Обещали через часик поднять данные, с кем Киря кантовался.
– Все верно, Женя. Что-то еще? – кивнула Вика.
– Глухо. Соседи с ним не общались. А он с ними. Жил с парализованным отцом. Откуда деньги брал, что да как – неизвестно.
Вика кивнула, подвинула к себе лист бумаги со своими пометками. Она с ручкой в руках с минуту глядела на записи и думала. Потом спросила Соколовского:
– Игорь, я тут думала. Кто знал насчет того, что ты поедешь к Соловьевой?
– Никто, – уверенно ответил Игорь.
– Прямо. Косвенно, может, упоминал?
– Никто не знал. Мне только Крылов сказал, и все.
– Кто такой Крылов? – насторожился, услышав незнакомую фамилию, Жека.
– Бывший охранник моего отца.
– Что-то я чувствую себя или тупым, или не в курсе, – недовольно посмотрел на Родионову Жека.
– Подожди, Женя, – отмахнулась Вика и снова принялась расспрашивать Соколовского: – Но он мог кому-то об этом сказать?
– Кто же знает… – ответил Игорь уже без прежней уверенности в голосе.
– Дай его координаты, – велела Родионова. – Что у тебя есть?
– Номер телефона. Место работы.
Вика смотрела на Игоря и ждала. Игорь сидел и смотрел на свою начальницу странным взглядом. Как будто решал что-то для себя важное.
– В чем дело? – спросила Вика.
