– Я привезу их с отчетом по убийствам.
– А это не покажется Диане подозрительным? – оживился зам, идея ему пришлась по душе. – Да и обстановку непринужденной не назовешь.
– Начальство у кого считает нужным, у того и требует отчета. Другой обстановки я вам предложить не могу. Ну, а вы нас отругайте, например, что плохо работаем, до сих пор никаких сведений не поступало от сыщиков. Убийцы гуляют, на след не напали.
– Хорошо. Когда вы привезете их?
– Да хоть сейчас… примерно через часок.
– Я жду. – Руслан дошел до двери, и вдруг зам проникновенно добавил: – Спасибо.
– Одевайтесь, – без приветствия приказал Руслан. – Зампрокурора к себе требует.
– А какой из замов? – спросила Диана, в тоне ее послышалась настороженность.
– Тебе какая разница? – Руслан скрестил руки на груди и смотрел на девушку исподлобья. – Приказ не обсуждается.
Сева и Диана переоделись, устроились на заднем сиденье в автомобиле. А показались они слишком вялыми. Руслан их вялость списал на жесткий режим.
– Вы чего такие бледные? – однако осведомился он. – Спали хорошо?
– О да! – с довольной миной произнес Сева. Диана наступила ему на ногу, тот переменил выражение лица и плаксиво пробурчал: – Ни свежего воздуха, ни выходных, а хочешь, чтобы мы светились румянцем. Дай, блин, выходной. Полмесяца уродуемся.
– Считай сегодняшний день выходным, – бросил через плечо Руслан, покручивая руль. – После прокуратуры повезу вас на природу.
– Издевается, – промямлил Сева. – До обеда мы скакали, потом английским занимались. А выходной – это когда ничего не делают, вообще ничего.
– Спасибо, что напомнил, – сказал Руслан, дальше ехал молча до самой прокуратуры. Прежде чем выйти, повернул голову слегка назад и, ни к кому не обращаясь, сказал: – Предупреждаю некоторых: говорить буду я. Если понадобится, скажу, когда рот открывать. Выметайтесь.
Разумеется, предупреждение было высказано Диане. В коридоре она замедлила шаг, уставясь на женщину, сидевшую на стуле у кабинета. До того замедлила шаг, что Руслану пришлось подтолкнуть девушку. Они прошли мимо изваяния на стуле в широкополой соломенной шляпе от солнца, вошли в кабинет. Зампрокурора с озабоченным видом предложил им присесть и начал:
– После убийства Ибрагимовых прошло двадцать дней. От вас, оперативных работников, не поступило никаких новых сведений. В чем дело?
– Мы на том этапе, когда собираются сведения, – вступил в диалог Руслан. – Но кое-что удалось выяснить. Получены приметы и составлен фоторобот мужчины, заходившего в агентство. Он интересовался домом Ибрагимовых. В картотеке похожего лица нет. Это дает право думать, что он ни разу не был задержан. Второй – лицо кавказской национальности – нам не известен, фоторобот смастерить не удалось. Но есть имена с отчествами тех, кто набирал танцоров в шоу, затем вывез за границу. Над этим мы работаем.
– Плохо работаете, – сокрушенно покивал головой зампрокурора и заходил по кабинету, бросая беглые взгляды на Севу. – Очень плохо. Я не вижу связи между двумя предполагаемыми преступниками и теми, кто вывозил танцоров. (Диана презрительно фыркнула.) В чем дело?
– Я просто чихнула, – невинно сказала Диана.
– Полагаю, те, кто вывозил танцоров, в том числе и Розу Ибрагимову, знают убийц, – доложил Руслан. – Все нити, на наш взгляд, ведут к ним. Но нам стали известны только имена и отчества, а также город, где проживают…
– Так какого черта вы бездействуете? – взорвался зам. – Почему до сих пор не попытались выяснить фамилии?
– Посылали запрос, – ответил Руслан, – но сотни тысяч людей надо перелопатить, нам отказались помочь.
– А вы разве не знаете, что через прокуратуру надежнее делать запросы?
– Почему вы кричите? – вдруг влезла Диана, повернувшись к отцу.
Зампрокурора несколько растерялся, ему пришел на выручку Руслан:
– Младший лейтенант, кто вам разрешил открывать рот?
– Извините, – опустила она голову.
– Идите, оформляйте запрос, – сказал зампрокурора, уселся за стол и склонился над бумагами, чуть ли не носом их касался.
Сева и Руслан вышли, а Диана задержалась, прикрыв дверь, зашипела:
– Смотрины решил устроить?! И придумал – не придерешься! Вызвал! «Плохо работаете»! А сам Севку чуть не съел глазами!
– Ты как разговариваешь, младший лейтенант? – не отрываясь от бумаг, отчитал ее отец. – Все претензии дома, а здесь… прошу покинуть кабинет.
– И мать принеслась, села! Вся из себя посетительница! Ну ладно… – погрозила пальцем Диана. – Дома поговорим. Как только освобожусь – поговорим!
– Ай, сколько угроз! – и отец из-под насупленных бровей взглянул на нее. Однако его прорвало: – Порядочные люди сначала расписываются, а потом живут вместе.
– В ваше время. А в наше наоборот! Сначала секс, потом штамп!
– Диана! – ахнула мама в дверях. – Как можно так откровенно… с отцом…
– Я, мама, мент! – огрызнулась дочь. – Мы все грубые и невежественные.
– Нашла чем гордиться, – пробормотал папа и рявкнул на маму: – Дверь закрой! Не хватало, чтоб слышали, как наша дочь выражается.
– Я пока не выражалась, но умею, – предупредила Диана. – Насмотрелись? Я пошла. И больше не отрывай, папа, меня от службы. Мне и так кличку дали Дочка. Это унизительно.
Диана выпорхнула, а мама опустилась в изнеможении на стул, всхлипнула.
– Прекрати, – проворчал папа. – Если дети – наказание, то заслуженное. Не надо было ей потакать с детства.
– Я думала, она поучится и откажется от своей затеи. Дисциплина, режим и все прочее… это не может нравиться девушке. Диана… она же такая недисциплинированная… Я думала, ей не захочется подчиняться приказам…
– Как видишь, наоборот пока вышло.
– Кстати, ты бы мог не содействовать устройству Дианы в милицию, так что нечего только на меня сваливать. И мальчик… совсем молоденький… худенький…
– А ты хотела, чтоб наша дочь связалась с твоим толстопузым одноклассником? Прекрати реветь. Это ты меня заставила позориться. Так, мы посмотрели на ее… друга. Нормально. У них так принято. Все, иди, мне надо работать.
Она вытерла платочком глаза, пошла к двери, но вдруг резко отпрянула: в кабинет ворвалась Диана и прямиком к отцу:
– Папа, мани-мани есть?
– Сколько? – насупился он.
– А сколько не жалко, – улыбнулась дочь.
Он полез во внутренний карман пиджака, достал из портмоне пятисотку:
– Хватит? У меня больше нет.
Диана схватила деньги, чмокнула его в щеку, затем наградила поцелуем мать и убежала. Мама упала на стул, схватившись за грудь:
