– Амира, ты видела Славу… Он жив?
– Жив. Я с ним разговаривала…
Долгожданная весть взорвала сознание Светланы. Она восторженно окинула взглядом окружающих. Остановившись глазами на своей пациентке, доктор удивленно произнесла:
– Амира… Ты же по-русски говоришь.
– Говорит, говорит… – воскликнула медсестра.
Светлана взяла пациентку за руку и повела в смотровую. Обследовав девушку и убедившись в адекватном ее состоянии, уже хотела вернуться к прерванному разговору. Но профессиональная ответственность сдержала душевный порыв. Доктор не рискнула напрягать память Амиры.
Оставив девушку в покое, вернулась в кабинет. В исступлении схватив портрет мужа, Светлана почти прорыдала:
– Живой, живой!
Бурлящее нетерпение подгоняло ее к восточной принцессе. Она кинулась к двери. Дрожащие руки не могли справиться с ключом. В ожесточении Светлана ударила дверь ногой, та открылась. Быстрым шагом она направилась в палату Амиры. Открыв дверь, Светлана пересеклась с глазами няни принцессы. Амира умиротворенно спала. Восточная няня, поглаживая руку своей подопечной, тихо, словно заклинание, причитала:
– Йа ма́лики! Йа нуру ру́хи! Кулль шаи! Кулль би-хайр.
Светлана беспомощно села рядом. Тихая заунывная интонация непонятных слов влилась спокойствием и в нее. Сколько просидела она у постели больной, сказать не могла. Ей казалось, вечность. Но в этой вечности ее душа не рвалась на части. Кинув на Амиру ожидающий взгляд, доктор поднялась.
«Лишь бы был живой, а остальное…» – тогда это было единственным желанием Светланы.
Она и сейчас так думает. Муж живой, а остальное… Остальное Светлана будет собирать по крупицам. Наблюдая за мужем, она отслеживала в нем все изменения. Напряженность во взгляде указывала на его мозговую деятельность. Результатом были обрывочные высказывания, правда, они не составляли цельную картину.
В пробуждающуюся память, как недостающие пазлы, Светлана вставляла эпизоды их жизни. Однако возвращение памяти затягивалось. В мечущемся взгляде мужа просматривался призыв о помощи.
И она решилась.
Через неделю прилетит японский нейрохирург, с которым Светлана дорабатывала свою методику алгоритмов амнезийного транса. Еще в начальной стадии исследований профессор Итиро сказал, что ее концепция предполагает новый виток успеха в нейрохирургии.
Но это только в теоретическом изложении. А вот в практике…
«Практическим результатом будет Слава», – решила Светлана.
В заключительной части эксперимента Светлана, склонившись над мужем, точно столяр, заколачивающий гвоздь, произнесла четко, адресно:
– Ты должен вспомнить свой сон. Это тот код, который вернет тебя ко мне. Вернись ко мне.
После окончания сеанса она долго всматривалась в лицо мужа. Поймав его сосредоточенный взгляд, Светлана прогнозировала: «Мозг принял посыл. Думает. Пусть думает. Это главная его работа».
В этот день, поздно вечером наблюдая за мужем, Светлана остановила свой взгляд на чайной чашке Славы. Ее она купила мужу в день его рождения. С появлением мужа в родном доме она выставила на видное место все, что было памятным для него. Но эмоций, какие она ожидала от этого действа, не проявилось. Взяв чашку, Светлана нежно провела по ее краю. Неожиданно она выскользнула из рук. Проскакав по полу, чашка завершила свой марафон звонким дребезжанием у дивана Славы. Мышцы лица мужа напряглись. Светлана замерла. Но… больше ничего. Эксперимент и неопределенность итогового ожидания стали причиной сильнейшего упадка сил. Присев на диван у ног мужа, Светлана тут же провалилась в глубокий сон. Сквозь сонную толщу бессознательного состояния ей показалось, что Слава заговорил. Она с трудом открыла глаза. Муж оставался в неизменном состоянии. Тягостно вздохнув, Светлана снова погрузилась в сон. Усталость не отпускала.
Судьба в твоем образе всегда спасала меня
А Слава уже не спал. Звук звякающего стекла молнией чиркнул по мозгам и вывел из беспамятства. Сделав глубокий вдох, он открыл глаза и увидел напротив спящую Светлану. Внутри обдало горячей волной. Пытаясь приподняться, он опять ощутил боль, которая буквально вдавила его в подушку. Но то чувство, которое спало в нем, вернулось и рвалось наружу. Приподнявшись и вглядываясь в милое лицо, Слава прошептал:
– Любимая, я вернулся, – и нежно дотронулся до ее руки.
Сонная рука Светланы передала ему свое тепло. Стараясь не потревожить ее безмятежный сон, он без отрыва смотрел на жену. Чуть приоткрыв рот, та в блаженстве улыбнулась. Улыбка на умиленном лице Светланы вызвала приятную истому. Слава уже хотел пробудить любимую, но жена, удобнее повернувшись, сонно прошептала:
– Можно я еще…
Слава улыбнулся и согласно кивнул.
Опустившись от напряжения на подушку и закрыв глаза, он почувствовал душевное облегчение. Присутствие рядом любимой обволокло предчувствием сладостного томления. Слава признательно произнес:
– Жизнь не раз держала меня за шиворот над пропастью бездны, но судьба в твоем образе всегда спасала меня. Я знал, пока ты ждешь меня – со мной ничего не случится.
Тело Светланы напряглось, но она не пробудилась. И сквозь сон, будто ощутив его возвращение, она чувственно прошептала:
– Я ждала тебя.
Слава с трепетом произнес:
– Я знал это. Об этом говорят твои глаза. Глаза, которые я увидел в тот день…
– Как у жены Штирлица? – сонно улыбнулась жена.
– Я люблю тебя, – нежно произнес муж.
Светлана улыбнулась и прошептала:
– Хоть во сне наслажусь признанием милого.
Взгляд Славы соскользнул с благостного лица жены на чашку у своих ног. И в памяти всплыла другая чашка… Глубокий выдох вырвался из груди. И словно машина времени память унесла его в мир воспоминаний, открыв страницу его жизни с того дня, когда в детдом приехали военные, которые шефствовали над их сиротским приютом. К нему, как и другим ребятам, подошел один из военных. Он рассказывал о буднях курсантов военного училища, а также поведал несколько эпизодов из своей военной жизни. Капитан расспрашивал Славу о планах на будущее. Мальчик почувствовал, что этот добрый военный напоминает ему отца, тоже военного. Но отца мальчик почти не запомнил, потому что тот редко бывал дома. Зато хорошо помнил фуражку отца с большой кокардой, в середине которой золотом отливала какая-то птица. Отец всегда надевал фуражку ему на голову, когда возвращался из командировок. От нового знакомого повеяло далеким отцовским теплом.
После знакомства с военным Слава ждал каждого его приезда. Капитан тоже не забыл детдомовского сироту. Маленький мальчик взволновал его искренностью. С тех пор Юрий Владимирович Серов стал для детдомовского мальчугана и другом, и наставником на всю его жизнь. Учил на своем примере правильному пониманию своего места в сложном жизненном социуме. А главное, он дал понять, что бы в жизни ни случилось, Слава может ему довериться. В наставнике мальчик увидел качества, какими хотел и сам обладать. И когда однажды капитан спросил «Кем ты хочешь быть?» Слава не раздумывая ответил:
