Но на все требовалось время, и русская армия шла поначалу с большими трудностями, словно нащупывая пути. Иногда удавалось устраиваться на ночлег по квартирам, что, конечно, лучше, чем бивуак в поле. Однако в деревнях в глаза бросалась крайняя бедность, в трактирах, где во время привалов питались офицеры, кормили скверно. Нищета везде ужасная, повсюду грязь, в домах пусто. А откуда было взяться изобилию, если по этим местам уже не раз проходили армии, которые забирали себе все, что интенданты считали необходимым? Несколько удивляло, что встречали русских хорошо, а на словах ненавидели Наполеона. Впрочем, тому находилось объяснение – постоянные налоги самого разного свойства, призывы в армию и молодых, и старых, многочисленные потери в дальних походах, а оттого и пустующие дома. Мужчин среднего возраста почти не видно, разве что инвалиды встречались. Еще было немного малолеток, которых не мог мобилизовать Наполеон. Да и работать некому. Так что император вполне заслуживал и хулы, и прочих сопутствующих слов.
* * *
Париж, 2009 год.
Все складывалось, как никогда, удачно. В четверг мэтр-наставник мадемуазель Васильковой сделал пустячные замечания по курсовой работе и объявил, что в понедельник Анна будет ее защищать. В пятницу она должна быть на тренировке, чтобы быть готовой к небольшому субботнему турниру, отборочному перед весенним чемпионатом французских университетов. Николай уехал в Москву, о свидании речи не было. А с кем-либо еще ей почему-то уже и не хотелось встречаться.
Тренировка завершилась спаррингами. Партнершей Ани, на которую указал ее тренер, оказалась женщина «бальзаковского возраста», лет тридцати пяти. Фехтовала она неплохо, видно было, что когда-то была рапиристкой – все старалась нанести укол, забывая, что у саблистов засчитываются чаще всего удары. Так что в счете она Васильковой уже через полторы минуты заметно уступала. Тогда Аня поубавила пыла и решила просто в легком тренировочном режиме отработать третью и шестую защиты. После двух поединков она показала, что лучше будет остановить бой. Когда мадам подняла маску, лицо ее было красным и потным, но у нее оказались очень красивые карие глаза.
Она подошла и представилась: «Меня зовут Мюриэль!». Оказалось, что она из клуба ветеранов, а сюда зашла по старой памяти еще студенческих лет, чтобы попробовать наверстать форму, которую потеряла за последние три недели почти сплошных командировок. Для этого ей стоило бы тренироваться как минимум дважды в неделю самой и еще брать уроки у тренера. Когда-то в молодости она была неплохой фехтовальщицей, и догадки Ани о занятиях рапирой получили подтверждение. Но потом работа в МИДе потребовала у Мюриэль времени, и пришлось сосредоточиться на карьере. Ничего нового, обычная история многих. А теперь она руководит отделом связей с соотечественниками в Северной Америке и решила снова, себе в удовольствие, заняться фехтованием. Вот попробовала взять в руку саблю, и новое оружие понравилось ей больше «сухой рапиры».
В душе они оказались под соседними рожками, и Аня несколько секунд разглядывала ее фигуру. Типичная француженка – тощая, костистая, попа плоская и тяжеловатая, но это было видно еще на дорожке, груди небольшие. Аня уже смыла гель с бедер, когда подняла глаза и поняла, что теперь уже Мюриэль довольно бесцеремонно разглядывает ею саму, оценивая фигуру.
– Прекрасная кожа, – сказала Мюриэль. – Можно, я ее поглажу?
И, не дожидаясь ответа, провела ладонью по груди девушки и, будто не намеренно, слегка сжала пальчиками сосок. Аня внутренне напряглась.
– Ты пользуешься каким-то особым специальным кремом для тела? – поинтересовалась Мюриэль.
– Да нет, обычным, увлажняющим.
Они уже вышли из душа и, вытираясь на ходу большими полотенцами, шли к своим шкафчикам, где оставили одежду.
– Когда ты молода, любой крем хорош. У тебя такое тело, что его хочется ласкать! – вдруг вырвалось у Мюриэль. При этих словах она уже прямо смотрела Ане «глаза в глаза», пытаясь поймать ее взгляд и понять, что она ответит, и какой будет реакция на это весьма откровенное предложение.
«Мюриэль… Эммануэль… Сильвия Кристель… Розовые дела… – пронеслось вихрем в сознании девушки. – Лучше сделать вид, что я не поняла, что она имеет в виду. Менять сексуальную ориентацию в мои планы не входит, хотя, наверное, пообщаться с Мюриэль было бы интересно», – подумала про себя Аня.
Они оделись, и новая знакомая предложила выпить по чашке кофе. Аня согласилась, правда, предпочла грейпфрутовый сок. Они обменялись номерами телефонов, Мюриэль пригласила ее в свой клуб «ветеранов», хотя Аня и не очень подходила под эту категорию. Но просто так, пообщаться, немного «постучать саблями», познакомиться с интересными людьми, особенно в Париже – почему бы и нет?
* * *
Москва, 2009 год.
Это раньше многие деловые переговоры проходили в кабинетах, с секретаршей, которая вела протокол, с буфетчицей, которая вносила на подносике чай или кофе с «печенюшками». Сегодня же, когда два бизнесмена намерены о чем-то договориться, они запросто встречаются в каком-нибудь кафе, подтверждают принципиальное согласие на сделку, а уж затем поручают дело своим помощникам и юристам.
Давнему партнеру Нугзару Ольховскому Николай назначил встречу в кафе «Киноклуба Эльдар», что на Ленинском проспекте. Для создания новой экспериментальной установки требовался металл, причем не тот, который сейчас можно купить на любой базе стройматериалов вдоль МКАД, а высоколегированная сталь особых сортов и трубы, устойчивые к сверхнизким температурам. А потому и обратился физик к специалисту по металлам.
Они прошли по ступенькам вниз, расположились за столиком в глубине зала, прочли фамилии актеров, написанные на спинках стульев. Бегло, скорее формальности ради, просмотрели меню, отметив, что названия блюд связаны с персонажами фильмов Рязанова.
Нугзар производил впечатление человека легкого на подъем, что на самом деле так и было. Но к бизнесу, особенно с давними клиентами, относился серьезно. Гарнет рассказал, что именно ему нужно, передал Нугзару несколько листов бумаги со всеми характеристиками металлов и размерами, что значительно облегчало задачу поставщику.
– Слушай, Нугзар, вот мы с тобой достаточно давно сотрудничаем, а я все никак не решаюсь у тебя спросить, откуда такое сочетание – грузинское имя, которого нет ни в одном другом языке и русская фамилия? – поинтересовался Николай, дав понять собеседнику, что деловая часть переговоров завершена.
– Знаешь, мой папа, царство ему небесное! очень любил мою маму, а она – урожденная графиня Ольховская, – с удовольствием начал рассказывать Нугзар крайне необычную для грузина историю. – Граф Ольховский чем-то знаменит, хотя и не знаю чем, наверное, воевал хорошо, еще при Екатерине Великой. В общем, моя мама была единственной дочкой в семье моего дедушки, который был хотя и урожденным графом, но по жизни обычным инженером-механиком, и на ней эта фамилия заканчивалась. А поскольку нас было двое мальчиков, папа, царство ему небесное! решил, что я, Нугзар – буду Ольховским по маме, а мой старший брат Гиви – будет Чайкидзе по отцовской фамилии. Ты понимаешь, как это было благородно со стороны отца, и насколько это мужественный поступок для мужчины-грузина?! А мама у нас была красавица. Помнишь актрису Одри Хепберн в «Римских каникулах»? Вот мама такая же красивая была. Даже еще красивее.
