– Они совершили какое-то действие против Франции?
– Те, кто выносили приговор, называли себя революционным трибуналом, всех осудили к казни. Многие так и не узнали, за что именно они осуждены.
– Как это было?
– Ночью сюда привозили на повозках тела и сбрасывали в большие ямы, никто не читал над ними молитвы, никто не мог никак отметить это место. Они старались сделать так, чтобы их зло осталось безнаказанным.
Андрей почувствовал, как его охватила глубокая печаль.
– Но как вы узнали об этом месте?
– Жена маркиза Лафайета, после того, как с революцией было покончено, решила найти место, где находятся тела ее матери, бабушки и сестры, – уже спокойно, обыденным голосом рассказывала монашенка, чье имя Андрей то ли по скромности, то ли по неловкости не спросил, а сама она не представилась.
– Мадам Лафайет вместе с другими родственницами нашла здесь неподалеку девочку, которую звали Парис, – продолжила свой рассказ настоятельница монастыря. – Оказывается, та не побоялась поздно вечером незаметно пройти следом за телегами с телами жертв. Родственники жертв выкупили эту землю, и теперь это их фамильное кладбище. Они попросили монашенок вести непрерывную службу за упокой душ жертв террора.
До Насьон – так теперь называлась площадь Трона – Андрей шел пешком, не надеясь остановить какую-нибудь коляску, чтобы вернуться к площади, которая еще носила название площади Революции. Он уже ненавидел само слово «террор» и не мог смотреть спокойно ни на мужчин, ни на женщин, кому на вид было около сорока лет. Он видел в них тех, кто был в ликующей толпе на площадях подле гильотины. Утешало лишь, что многие из тех, кто возглавлял этот террор, закончили жизнь также на эшафоте. Хотя, какое это утешение? Андрей был убежден, что случись подобное в России, он пойдет против такой революции.
«Сколько преступлений было совершено с призывом «Свобода!». И сколько их еще будет?» – размышлял Андрей о туманном будущем.
* * *
Москва, 2009 год.
– Аня, извини, что вчера не предупредил, нам завтра утром нужно ехать в Питер, у моего партнера день рождения, пропустить нельзя, – сказал за утренним кофе Николай, вернувшись к столу из своих размышлений. – Я скажу девочкам в офисе, чтобы взяли нам билеты на этот самый «Сапсан», надо попробовать, что это такое. А обратно вернемся в воскресенье к вечеру.
Девушка быстро перевела это на свой язык: хочет показать меня своим друзьям – то ли похвастаться новой девушкой, то ли собрать мнения о новой подруге. Ничего плохого в этом нет, хорошо, буду на высоте, надо его поддержать. А вообще – это еще как посмотреть, кто кого и кому показывает.
– А где остановимся?
– Скорее всего, после торжества поедем к нему в Комарово или в Репино.
– Эх, на недельку в Комарово, я уеду до второго! – пропела Аня, путая слова некогда очень популярной песенки.
* * *
– Ты знаешь, вообще-то Серега – олигарх! – поделился оценкой статуса своего партнера Николай уже за ужином, сообщив, что едут они скоростным экспрессом и билеты взяты во второй вагон. – Он, правда, не такой состоятельный, как из десятки Форбса, а потому я его называю – «олигарх лайт». Знаешь, как бывают просто сигареты и сигареты «лайт»?
– Никогда не курила и вряд ли начну. Но оригинальная классификация, я такой никогда не слышала, – рассмеялась Анюта.
– Тебе еще много предстоит узнать, – многообещающе заявил Николай. – Там соберутся его друзья, начиная с тех, с кем он служил на подводной лодке. Я, когда узнал, что он ходил в Арктику в автономный поход, так чуть рот не открыл. Мне даже представить страшно, как это можно почти сто дней быть под водой. Там такие фобии могут начаться, что ни Фрейду, ни Павлову, ни Бехтереву и не снились.
* * *
Санкт-Петербург, 2009 год.
В скоростном «Сапсане» было приятно и даже уютно, но, как любое путешествие, это тоже подошло к концу. Под звуки музыки серебристая сигара въехала под крышу Московского вокзала. Они спокойно прошли сначала мимо толпившихся встречающих, потом через передовой «отряд» агентов таксистов, затем через длинный зал с памятником Петру Первому. Уже на площади Николая приветствовал плечистый, круглолицый, стриженный под бобрик Андрей, главный помощник юбиляра почти по всем «жизненным вопросам». Он поинтересовался, скорее из вежливости, о том, как они доехали, и решительно забрал у Ани ее небольшой чемоданчик на колесиках. Быстро погрузились в черный приземистый «мерседес», о цене которого можно было судить по кожаному бежевому салону. Андрей изложил программу дня. Сначала – в гостиницу на Суворовском проспекте, потом, если будет желание, гости могут пойти пройтись, а в шесть все собираются на третьем этаже в зале на аперитив. А в семь, как говорится, пожалуйте к столу.
– Отлично! – легко согласился Николай. – Если у Сергея нет вопросов по нашему бизнесу, то будем просто получать удовольствие от субботнего дня. У меня, по крайней мере, вопросов нет.
– Так ничего нового и не изобрели? – поинтересовался Андрей. – С вами интересно работать – никто не может, а вы раз и пожалуйста!
– Теперь он будет особенно стараться! – неожиданно весело пообещала Аня.
Андрей понимающе улыбнулся широкой улыбкой.
В вестибюле гостиницы их встретила Маша – симпатичная помощница Сергея, который еще не приехал из Комарово. Сероглазая русоволосая девушка лет двадцати трех была в курсе всех дел шефа, обладала отличной памятью и быстро запомнила, как зовут спутницу Николая, с которым она виделась раза три или четыре за последние два года, что работала в офисе.
– Ваши ключи от номера, располагайтесь пока. Наш новорожденный обещал приехать около часа дня, мы с вами пока пойдем перекусить в ресторан, это тут рядом. Сергей его знает, он туда подойдет, а затем будем готовиться к празднеству.
* * *
«Ничего себе «лайт»! – подумала Анна, увидев «новорожденного». Он оказался ростом около ста восьмидесяти сантиметров, с коротко стриженой шкиперской бородкой с проседью, с короткой стрижкой, в черной рубашке. Но главное, и удручающее, у него было минимум тридцать, а то и сорок килограммов лишнего веса, отчего он задыхался и передвигался мелкими семенящими шажками и вразвалочку.
Сергей улыбнулся Анне и Николаю, который попытался обнять его крупное тело, но они ограничились лишь обозначением этого намерения, потеревшись по – новомодному щеками.
– Вы уже что-то выбрали? – поинтересовался Сергей, раскрывая коричневую кожаную папку меню, которое быстро принесла Динара – так было написано крупными буквами на бейджике, приколотом к зеленой форменной жилетке.
– Все просто – окрошка и язык на второе, – сделал заказ Николай, получив одобрительный кивок подруги.
– Что так скромно? – удивился Сергей. – А, хотя у нас еще вечер впереди! А я буду, – «человек-гора» на секунду задумался, подняв глаза кверху, словно пытался представить себе блюдо, которое будет с удовольствием съедено. – Я буду супчик из куриных потрошков и котлетку. Вы не можете узнать на кухне, нет ли сегодня простых макарон? – обратился он к Динаре. – Ваш шеф знает – такие серые трубочки. Из нашего далекого прошлого. Если нет макаросиков, то тогда простую пюрешку. С укропчиком. Сливки отдельно.
