Сообщая о котлете и пюре, он даже причмокнул в предвкушении радости встречи с любимым блюдом. Уже одно только перечисление того, чем бы он желал отобедать, вызывало у гостей сладкое томление под ложечкой.
– Да, и попить – мне минеральную воду без газа, гостям – вашего морсику! – добавил он вслед девушке, уже развернувшейся и начавшей плавное движение в сторону другого конца зала, где был вход в кухню.
* * *
В общем, ничего сверхъестественного в полноте некоторых людей нет, но, видимо, в каждом организме есть какой-то механизм, который перегоняет излишки еды в лишний вес. И у Сергея, к несчастью для него и всех его близких и друзей, эта система работала вовсю. Зато бывший моряк-подводник обладал огромным обаянием, горазд был придумывать всякие новые проекты, был, как сейчас модно говорить, креативен, а потому и интересен мужчинам, хотевшим с ним иметь дело, а также женщинам, независимо от их возраста и положения.
– Знаешь, Серега, хотя мы сейчас и без спиртного, но все-таки сегодня день твоего рождения, а потому можно говорить и тост, и пожелание, – сказал Николай, поднимая бокал с сочно-красным клюквенным морсом. – Я тут вычитал красивое высказывание, которое адресую не только тебе, но и всем остальным: «Лучше жить богатым, чем умереть богатым!»
– Гениально! – легко согласился «легкий» олигарх, подняв свой бокал.
И ведь действительно, какой смысл в эпитафии «Здесь покоится самый богатый человек нашего кладбища»?…
Затем они выслушали уже дополненный план двухдневного торжества.
– Ребята, завтра утром отсыпаемся, пропускаем завтрак в гостинице и едем на бранч в Талион-клуб, – предупредил Сергей. – Место – супер, обслуживание – ваш Париж в подметки не годится, готовят – фантастика. Так что после бранча как раз сядете в трехчасовой «Сапсан», если вам так хочется поскорее уехать в свою белокаменную, но зато будете чувствовать себя лучше всех! Кстати, если есть желание – можно ко мне, в Комарово. Ночной ужин, шашлычок, салют…
– Ты как? – уточнил Николай у Ани, которая в тайном ужасе бросала снова и снова мимолетный взор на огромное блюдо с «котлеткой и пюрешкой». А тут еще Динара поднесла и «макаросики», сообщив торжественно Сергею, что шеф-повар заведения этим блюдом присоединяется к общему хору поздравлений.
– Сережа, спасибо! С радостью, но в другой раз. Я ведь давно не была в вашем городе, а все только и говорят, как сильно он изменился! И белые ночи к тому же! – деликатно вышла из положения Аня.
* * *
1814 год. Париж, 5 августа
…Андрей шел по вечернему Парижу в прекрасном настроении – красив город, хотя и нелепо застроен. И вдруг к нему задрались трое крикливо одетых молодых людей. Один даже намеренно толкнул его. Андрей перехватил свою трость, как когда-то держал саблю, и выругался: «Ах, мерзавцы!» Трость, а она была с металлическим стержнем внутри и весила куда больше, чем казалась, пошла на замах.
– Это русский! – пискнул мелкий слева и первым отступил, готовясь бежать.
Заводила заколебался, однако, поняв, что трость может быть опасной, особенно в опытных руках, сначала отступил, выругавшись «merde», но, увидев, что Андрей делает шаг вперед, отступил еще назад, а потом и побежал с другими.
«Мельчает народец, – подумал Андрей. – Старые ворчуны покрепче будут. Но они не лезут на рожон, как эти молодые поганцы».
Для Андрея по роду службы интерес представляло общение в парижских… кафе. Там встречаются люди разных сословий. Молодежь старается проводить время весело, а молодые «серьезные» мешают им своим лицемерием. Конечно, величественно выглядят обычно огромные залы, роится публика вокруг столов для бильярда, сразу видно, к какому сословию относятся мужчины, сидящие за столиками, не снимая шляп и цилиндров. В фешенебельные кафе на бульварах Тортони, Фуа а Пале Рояль, Режанс приходят с дамами, чтобы угоститься мороженым или лимонадом. От влюбленных толку мало – они воркуют о глубине своих чувств. В кабачках веселится люд простой, дерутся по пьяному делу люди совсем низшего сословия, а то могут схватиться и просто бандиты – это традиционное порождение и следствие войны.
И Васильчикову порой нужно было за одну ночь побывать в самых разных заведениях – от приличных до весьма подозрительных, опасных.
* * *
Санкт-Петербург. 2009 год.
В небольшом вестибюле на третьем этаже гостиницы, слева от лифта на треноге был вывешен лист ватмана с «рассадкой». Так что можно было сразу понять, не только в какой части зала предстоит сидеть, но определиться, с кем рядом, чтобы приятнее общаться. Анюте с Николаем достался стол № 7 – счастливая цифра – так Маша показала свои симпатии к ним и еще шести гостям. Рядом с Николаем оказался худощавый мужчина в темном костюме, в рубашке с белым воротничком-стоечкой, в очках в модной оправе.
– О, отец Александр! – вполне искренне обрадовался Николай. – Очень рад вас видеть. Позвольте вам представить Анечку, которую я привез из двух Парижей: французского и нашего, что в Челябинской области.
– Очень приятно! – улыбнулся священник, с одного взгляда оценивший ситуацию и, наклонившись, шепнул Николаю почти на ухо. – Венчаться только после ЗАГСа, если еще не знаете наших правил! Можно у меня в храме, но никаких скидок не даем. Не в магазине венчаем.
Душой этого стола был Нугзар Ольховский, который заразительно смеялся, с удовольствием пил вино, закусывал исключительно фруктами. Близкие друзья ласково звали его – Нуги.
– Не могу с вами вкусно кушать, за весом слежу, иначе умру на поле, а им только этого и надо, – объяснял он свою диету, отказываясь от гастрономических изысков, которые одно за другим подносили официанты.
– Кому им-то? – поинтересовался Николай.
– А футболистам! Будут сразу говорить, что я бегать не могу из-за своего брюха.
– Слушай, а как же ты в последней игре порядок навел? – спросил отец Александр, не чуждый спортивному азарту. – Даже комментаторы-телевизионщики удивлялись тишине на поле!
– А просто очень! Старый способ. Когда увидел, что они начинают огрызаться на мои свистки, то подозвал обоих капитанов и сказал прямо: «За «пидора» – убью по одному из каждой команды, а если кто вспомнит мою маму, то – по два. Извините, отец Александр, если что-то не так. Но я им так сказал, что они сразу поняли. Наверное, я и ошибался в каких-то моментах, но весь наш футбол знает, что я никому никогда не подсуживаю. Тут как-то пробовали «подойти», я вызвал администраторов из обеих команд и прямо спросил, кому из них сколько денег дать, чтобы они быстро-быстро ушли и больше никогда ко мне не подходили. Осознали! У меня бизнес такой, что мне футбол судить – удовольствие. Хотя для кого-то сегодня футбол – бизнес. Бывает…» – бесхитростно поведал Нугзар.
– А после игры что было? – снова задал вопрос Николай, несколько удивленный таким поворотом отношений.
– Подошли капитаны, пожали руки, никаких претензий, никаких подозрений.
