– Хорошие времена, плохие времена, а жить как-то ведь надо?! – пробурчал вдруг про себя Бенсон, возясь с аппаратом.
– Не понял, шеф, вы что-то хотели сказать? – переспросил его Стопарски.
– Хотел, Саймон, хотел. И слушайте, что я скажу. Чтобы править этим чертовым миром, который катится непонятно куда, надо всегда иметь в руках какой-то инструмент управления. Удобный, практичный, надежный и безотказный. Согласитесь, что лучший инструмент – это идея? Так вот, Саймон, в какой-то момент мне казалось, что именно благодаря тому, что мы, вернее, наши коллеги по роду службы, заполучили в прошлом веке автора формулы из трех букв, одной цифры и одного промежуточного знака, мы, американцы, взяли мир за горло.
Первый глоток кофе прошел, как следует. Бенсон вытянул губы и довольно причмокнул. В знак солидарности Стопарски прикрыл на мгновение глаза.
– Знаете эту формулу? Ее придумал хитрый парень Альберт Эйнштейн: е равно эм цэ в квадрате. А потом он сфотографировался и показал всему миру язык. И пока он играл на скрипке своего любимого Моцарта, всем остальным пришлось вкалывать, как проклятым. Нашим и немецким яйцеголовым умникам напрягать мозги, промышленникам закачивать миллионы в графит, тяжелую воду и свинцовые чушки, чтобы в результате появилась атомная бомба. Наша атомная бомба. А русские заслали в Штаты своих ребят, наших коллег, которые, надо сказать, очень хорошо поработали и, потратив своих миллионов намного меньше, чем мы, сумели быстро сделать в ответ свою «штуку». С тех пор мы стараемся не упустить, что открывают они, а они, как вы знаете, столь же внимательно присматривают за нашими учеными.
– А если я найду у этого русского физика три буквы и нужную цифру, это будет успехом? – поинтересовался Саймон, невольно расплывшись в улыбке над собственной шуткой.
– А вот этого я пока не знаю! Но если этот парень, о котором идет речь, хотя бы чем-то напоминает Эйнштейна и готов сменить вид на жительство – готовьтесь к повышению. Кстати, Саймон – вы забыли об одном промежуточном знаке в уравнении Эйнштейна.
О каком повышении может идти речь, Бенсон не сказал. А Стопарски и не спросил. Сотрудники посольства сами лучше знают, кому и что светит в случае удачи. И в случае неудачи тоже.
* * *
Во всем мире существуют разведки, это не секрет. Но если одни разведчики занимаются политической информацией, другие военной, то есть и третьи, которые занимаются… наукой. Нет, они не следят за новинками из области филологии или археологии. Их интересуют физика, математика, химия, металлургия, механика, прочие точные дисциплины. И даже астрономия. И, если эти ребята находят что-то интересное, то начинают «копать тему» и, в конце концов, формулируют задание и отправляют его другим парням, которые должны раскопать интересующие первых ребят подробности и детали. Лучше в виде формул, теоретических наработок. Еще лучше – в виде готовых, уже отработанных технологий. А если удача улыбнется парням из Лэнгли, то и заполучить самого автора-изобретателя.
Казалось, только вчера миром правили деньги, очень большие деньги. Но дороже денег оказалась информация о том, куда их выгоднее вложить, чтобы получить гарантированную прибыль. Нефть, конечно, не зря окрестили «черным золотом». Но мир рано или поздно высосет из земных недр и нефть, и газ, и даже не поперхнется. И вот уже высокие технологии начинают диктовать всему миру новые правила игры. Кто этого не понимает, рано или поздно из игры выбывает. Или сам, или его заставят. В общем, как написал один из теоретиков разведки (не исключено, что он был и практиком этого дела), «…современный шпионаж является главным образом экономическим, научным, техническим и финансовым». Действительно, что лежит в основе высоких технологий? Новая идея. Вот какой получается перевертыш – сегодня идея стоит дороже денег. Не в смысле тех денег, которые за нее заплатят, но тех денег, что можно будет на ней заработать. И всегда надо знать, стоит ли чем-то заниматься самим, вкладывая миллионы, а то и миллиарды в многолетние перспективные программы, когда можно куда дешевле перекупить новую идею или технологию. А на вопросы, что, кого и где покупать, как раз и дают ответ сотрудники соответствующих служб. И не секрет уже ни для кого, что службы эти, как правило, особо секретные. Настолько, что иногда до смешного доходит. Анекдот или выдумка сетевых блогеров, но вполне могло случиться, что китайские спецслужбы принудили к посадке американский беспилотник с намерением скопировать его «железо и мозги». Разобрали до последнего винтика. Удивились – на пятьдесят с чем-то процентов высокотехнологичный продукт из США собран был из комплектующих с клеймом «Made in China». Простой обыватель посмеется, ребята из спецслужб задумаются.
В этот же день третий секретарь посольства США в Париже Саймон Стопарски встретился со своим французским «контактом» и попросил того помочь разыскать русского физика. И уже на следующий день получил ответ – Николай Гарнет улетел по делам в Москву, откуда должен будет вернуться в Париж через неделю, заехав по пути в швейцарский ЦЕРН.
* * *
Москва, 2009 год.
Утренний телефонный звонок опасен тем, что может поломать весь план на предстоящий день, который уже сложился накануне. Правда, бывает, слышишь в трубке женский с «металлическим тембром» голос: «Включите, пожалуйста, факс!» Ни тебе «доброго утра», ни «уважаемого абонента»! Нормальная реакция известна большинству мужского населения Москвы, а адрес, по которому посылают этих веерных корреспондентов, всегда один и не требует уточнения. Особенно «радует» такой звонок с утра пораньше, когда впереди столько неотложных важных дел…
«Кто-то узнал, что я в Москве, и теперь меня достанут», – подумал Николай, мысленно прикинув, который час в Париже и почему он не чувствует себя выспавшимся.
На часах было двадцать минут десятого. «Ну, это еще как-то по-человечески!» – решил Николай и снял трубку. Звонил Мишка Кривич, общаться с которым Николаю всегда было в удовольствие. Выяснять, откуда он узнал о приезде Николая в Москву, даже не имело смысла. Тем более что несколько скрипучий его голос лился могучим и безостановочным потоком. Наконец Михаил дошел до главного дела, напомнив собеседнику, что сегодня – среда. А среда для него была священным днем в силу важнейшего обстоятельства – посещения бани.
– Коля, когда ты в Париже, конечно, тебе не до бани, – излагал свою точку зрения Михаил. – Но, когда ты в Москве, ты должен быть с нами, как в свои лучшие годы. Будут все свои, собираемся в половину шестого, чтобы успеть проскочить до вечерних пробок.
Сопротивляться его напору было бесполезно. Сделав несколько звонков и отменив запланированные встречи, около пяти часов Николай отправился в район знаменитой Горбушки, откуда до Покровских бань рукой подать. В «демократическом» отделении на третьем этаже он сразу увидел Мишку, расположившегося на диванчике вместе со своим давним приятелем Володей, «широко известным в узких кругах» художником-деревенщиком, и Димкой – в прошлом почти плейбоем, а ныне сотрудником какой-то большой юридической фирмы. Шутливые, но искренние объятия, шуточки-прибауточки про Париж, каштаны и Пигаль, про Москву, пробки и митинги. И вот уже Николай, завернувшись в большое цветастое полотенце-простыню, расположился на диванчике напротив них. Заказал себе у банщика большую кружку кваса, куриные крылышки и жареный черный хлеб с чесноком, который здесь почему-то называли «гренками».
