* * *
Капитан Хироси Оката оказался в Чанчуне не случайно. Туда он прилетел в составе группы полковника Такэда, который был уполномочен довести до сведения командующего Квантунской армией решение императора Хирохито. Оно было лаконичным – воевать против Красной армии. Принял это решение сам император, или кто-то другой, не обсуждалось. О капитане в группе было известно, что он действительно боевой офицер, прошедший специальную подготовку, выполнял какие-то особые задания в Сингапуре, свободно говорит по-китайски на южном диалекте. Капитан был немногословен, с собой у него был небольшой легкий чемоданчик, словно он планировал задержаться в Китае дня на три-четыре, не более. Такие, как Оката, составляли личную гвардию императора.
У Хироси было секретное поручение: увидеться с императором Пу И и любой ценой вернуть в Токио меч, подаренный ему Хирохито.
Военные круговороты всегда чреваты самыми невероятными событиями и ситуациями. Приказ Оката получил, а вот указания, где на самом деле находится меч, не было. Одно хорошо, искать надо не по всей Поднебесной, а только в Манчжурии. Впрочем, и это огромный край. Хироси полагал, что кроме него вряд ли кто другой будет искать меч. Русские о нем не знают, китайцы думают о том, что новый день им готовит, под кем они теперь будут – то ли Чан придет с Юга, то ли Мао со своей народно-освободительной армией с Запада.
В штабе генерала Ямады он выяснил, что императора пытаются переправить в Японию, но что-то не ладится, нет большого самолета, чтобы вывезти вместе с ним и его людей, без которых Пу И не хочет лететь. Раз нет большого самолета, то нет и возможности вывезти его вещи – логика простая. Продолжая эту цепочку умозаключений, можно было прийти к выводу, что его багаж или в Мукдене, или в Чанчуне. У Окаты были особые полномочия. Пресекая любые вопросы, он просто показывал собеседнику картонку с цветком орхидеи. И этого было достаточно, чтобы человек склонялся в поклоне, выслушивал поручения и незамедлительно приступал к исполнению.
Оката сразу догадался, к чему идет дело, когда увидел, как в кабинет генерала Ямады прошли четверо в советской форме. Он оценил их с одного взгляда – физически никакой опасности не представляют, с такими он бы справился за полминуты, не больше. Но за ними – огромная страна и могучая армия, которая победила Германию. Быть при штабе Ямады ему не было нужды, и он стал выяснять, где Пу И. Оказалось, что утром транспортным «юнкерсом» тот вылетел в Мукден, а его багаж накануне вечером отправили поездом туда же.
Через час Хироси услышал, что генерал подписывает капитуляцию, и быстро вышел из здания штаба. Он направился к небольшому домику неподалеку, где в крохотной комнатушке провел предыдущую ночь. Из чемоданчика достал гражданский костюм, запасной комплект документов, картонку с рисунком переложил во внутренний правый карман уже ношеного пиджака. Денег ему должно было хватить недели на две, а когда будут заканчиваться, он знал, где можно взять еще. Брать он мог столько, сколько нужно. Отчета о затратах от него никто не ждал. Ждали от него только результат.
Теперь ему нужно было раствориться в городе, не привлекая внимания. А вот с кем ему нужно встретиться, он должен был решить сам и довольно скоро. Приближался вечер первого дня окончания войны, в городе уже были советские солдаты, вот-вот введут комендантский час и тогда все станет гораздо сложнее. На вокзале он узнал, что багаж императора уже был отправлен из Чанчуня в Мукден, а значит, надо идти по его маршруту.
Документы у капитана были в порядке, оформлены всего полгода назад, а новых пока никто и не выдавал. Так что можно было спокойно пытаться добраться до Мукдена.
* * *
В Мукдене тоже уже были русские, и Оката отправился собирать информацию к тем, чьи имена и адреса надежно хранились в его памяти. По первому адресу, хозяин аптеки хотя и был напуган появлением гостя, но виду не подал, приютил и обещал разузнать все, что нужно. Прошло несколько дней, пока, наконец, нашелся след вагона, отправленного из Чанчуня. Но вагон уже вскрыли, и все ящики переместили в пакгауз. Под круглосуточную охрану русских часовых.
Потолкавшись на станции, он свел знакомство с местными дельцами, от которых и узнал, что несколько ящиков в ходе разгрузки были вскрыты, и некоторые вещи можно было найти уже в городе у «ловких» людей. Наконец его свели с русским – сцепщиком вагонов, который намеревался, пока не поздно, спасаться из Мукдена бегством. Боялся, что его выдадут красноармейцам, как бывшего белоказака, который воевал против «красных». Русский оказался рослым мужиком и, к тому же, что не характерно для «силачей», еще и весьма осторожным. Он сразу определил, что Оката – японец, но поскольку ничего военного в нем не выдавало, то для внутреннего своего спокойствия русский хитрован про себя назвал Окату чиновником. Железнодорожник что-то знал, но за сведения хотел получить деньги. Деньги, они всегда пригодятся, особенно, если не засиживаться в Шанхае, а двинуть дальше, может даже и в Австралию.
– В общем, так, меч этот японский, в ножнах с золотыми шнурками, с нарисованными драконами и цветами, – переводил слова русского аптекарь, временами давая свои пояснения. – Были еще несколько мечей, но они китайские, а этот – японский. Он в этом разбирается, у него у самого была сабля, когда он в казаках служил.
– Он может его принести? Я заплачу хорошие деньги, – предложил Оката. В душе он радовался, что удалось ускользнуть от русских в Чанчуне, а теперь, хотя и прошла неделя после капитуляции, он близок к цели. Капитуляция Японии его задания не отменяла.
– Принести его он не может. Он спрятал меч в одном пустующем доме, в котором жил с семьей путевой мастер. Вот только дом находится рядом со складом и там русский караул ходит. Но он хочет за это деньги.
Они некоторое время поторговались и, наконец, за двести американских долларов – огромные деньги – сцепщик нарисовал план дома и указал, где именно спрятан меч. Проникнуть в дом, в комнату, где за печкой есть специальная выемка, можно через второе окошко справа от крыльца. Ключей от двери у него не было.
* * *
Осенью темнота падает быстро, а, если еще и дождик занудно моросит, так только и хочется одного: завернуться в плащ-палатку, опереться о стенку и помаленьку поразмышлять о том, о сем. Конечно, приходится временами отталкиваться от нее и совершать обход вокруг своего объекта. При этом лучше быть наготове, страна кругом чужая и кто их знает, что они себе думают, эти китайцы или японцы, которые в плен не сдались, а шмыгают по окрестностям в надежде все-таки переправиться к себе на острова.
Рядовой Александр Шварц, который уже не был салагой, но еще отзывался на «Санька», заступил в караул. В его сектор входил пустой дом путевого обходчика, который, так как был еще с «белыми», поспешил удрать от Красной армии, а также небольшой пакгауз, где хранились какие-то железки, назначения которых он не знал, да и не мог знать. До призыва Санек учился в фабрично-заводском училище на обувщика. Караульный пошел обходить вверенные ему «объекты» и вдруг видел, что у окна дома обходчика какая-то фигура, воровато озираясь, пытается его потихоньку открыть, не высадив стекла. На незнакомце были сапоги, а остальную одежду разглядеть не удалось.
