– Лех! Сегодня А. последний день. С понедельника он в отпуске. Его палаты я распределю между врачами. Ты возьми двухместную. Сегодня обе пациентки оттуда выписываются, а в понедельник к тебе туда поступит главная сестра нашей больницы С.
– На обследование?
– На операцию. У нее камни в желчном пузыре. Обследования у нее все готовы. Она в понедельник с ними придет уже подготовленная. Так что ты в понедельник пораньше приходи – надо будет с утра успеть оформить историю. А на операцию ты со мной пойдешь.
– Хорошо. Все сделаю.
– И ты с ней повнимательнее. И сестрам нашим напоминай об этом.
– Понял.
В понедельник я был на работе с раннего утра. Шеф, обычно приходивший раньше всех, удивился, увидев, меня.
– А ты чего так рано?
– Вы же сказали пораньше приехать, чтобы оформить историю С.
– Молодец. Она, кстати, уже в палате. Пойдем с ней пообщаемся.
Мы зашли в палату. Шеф проверил готовность пациентки к операции – осмотрел будущее операционное поле, велел надеть компрессионный трикотаж и, как всегда, подбадривал пациентку шутками.
– Ну ладно. Я пойду на обход в реанимацию, а ты, Леш, собери анамнез поподробнее. После обхода я тебе отдам данные обследований – они у меня в кабинете.
Шеф ушел, оставив нас вдвоем. Я закончил опрос пациентки достаточно быстро. Ничего особенного в анамнезе не было – серьезными хроническими заболеваниями она не страдала, операций раньше не переносила, аллергии у нее не было. Камни в желчном пузыре выявили больше 30 лет назад.
– А почему Вы раньше операцию не делали? – допытывался я.
– Да некогда было, все работа да работа. А потом они меня не беспокоили, да и сейчас не беспокоят. Я к вашему заведующему давно еще на консультацию приходила, и он мне все время напоминал про них. А сейчас у меня отпуск начинается. Решила больше не откладывать. Сегодня операция, а послезавтра он обещал меня домой отпустить. А потом я на дачу поеду, буду там восстанавливаться.
– Ну, хорошо. Настраивайтесь, ничего не бойтесь. Сейчас я вашу историю болезни оформлю, и поедем в операционную.
Шеф, вернувшийся с обхода в реанимации, принес мне результаты обследований пациентки и спросил:
– Ну что? Что-нибудь важное выяснил?
– Да ничего особенного. Только камни у нее 30 лет уже. Все чего-то тянула, тянула.
– Это я знаю. Я уже лет десять ее пытаюсь уговорить на эту операцию.
– А вообще я давно хотел Вас спросить. Вот если камни никак себя не проявляют, то их обязательно нужно удалять или можно наблюдать? А то я слышал, что некоторые врачи в поликлиниках не направляют пациентов на операции, если камни никак не беспокоят?
– Врачи-хирурги?
– Я точно не знаю, какие врачи. В поликлиниках кто за это отвечает?
– Кто бы ни отвечал – ты такую ерунду не слушай. Камни в желчном пузыре – это бомба замедленного действия, как говорит наш профессор. Бывает, конечно, что человек с ними всю жизнь проживет и умрет от чего-нибудь совершенно другого, но и случаев, когда вот такие «никак не беспокоящие» камни становятся причинами тяжелых болезней, тоже много. И для этого не надо, чтобы болело каждый день. Бывает первый же приступ болей и раз – панкреонекроз. Да и банальный острый холецистит, если он случается, например, в старческом возрасте, тоже может привести к тяжелым последствиям, вплоть до летального исхода.
На этих словах в ординаторскую вошел наш профессор.
– Какого летального исхода? – переспросил он.
– Да вот Алексей спрашивает – надо ли оперировать камни в желчном пузыре, если они тридцать лет там лежат и себя не проявляют?
– Конечно, надо, – возмутился профессор. – Где вы берете все эти консервативные безграмотные идеи?
– Ну, я просто слышал, что врачи поликлиник не всегда направляют на госпитализацию таких больных.
– Это потому, что они ни разу в жизни не видели, к чему приводит это ожидание неизвестно чего! Кто хоть раз в жизни видел настоящий билиарный панкреонекроз – такого никогда в жизни не скажет! А раки желчного пузыря?
– А камни-то здесь при чем?
– Как при чем? Леш, ты меня удивляешь. Взрослый мужик! Камни вызывают постоянную травматизацию слизистой оболочки желчного пузыря – вот тебе и причина для злокачественного роста. А рак желчного пузыря, между прочим, один из самых агрессивных раков. Поэтому камни удалять надо, чем раньше – тем лучше. Ну, ты понял?
– Понял, а можно еще один вопрос?
– Конечно.
– Многие пациенты спрашивают, а я не знаю, что им отвечать. Почему нельзя только камни удалить, а желчный пузырь оставить?
– Ну, во-первых, если мы говорим о риске малигнизации, то как ты узнаешь, есть она или нет? Во-вторых, если камни в желчном пузыре появились, то сократительная функция его уже нарушена, а после операции нарушится еще больше. Ты камни удалишь, а через полгода они снова образуются. Так и будешь их каждые полгода оперировать. Знаешь, какой анекдот есть про желчнокаменную болезнь?
– Какой?
– Когда сын хирурга вырос и тоже стал хирургом, к нему пришел один из пациентов его отца с камнями в желчном пузыре, которого отец тридцать лет лечил таблетками и микстурами. Ну, сын посмотрел на этого пациента и сделал ему операцию. Пациент довольный ушел. А сын приходит к отцу и говорит: «Папа! Ты тридцать лет лечил этого пациента и не смог вылечить! А я первый раз увидел и сразу его прооперировал. Теперь он будет здоровый!» А отец ему отвечает: «Ой, дурак! Ты же на его деньги и школу, и институт, и ординатуру закончил. На что теперь ты жить будешь?!»
Все врачи в ординаторской дружно посмеялись. Шеф велел мне не отвлекаться и быстрее оформлять историю болезни, потому что пациентку через десять минут уже повезут в операционную.
Оперировали мы лапароскопически. Операция заняла от силы полчаса и закончилась без осложнений. Шеф, напомнив мне о необходимости положить на живот пациентке грелку со льдом и написать направление на гистологическое исследование удаленного материала, ушел по своим делам. Послеоперационный период тоже протекал как нельзя более гладко и, как шеф и обещал пациентке, через день мы отпустили ее домой. Казалось, что история пациентки С. закончена, но это только казалось.
Примерно через неделю шеф зашел в ординаторскую и молча положил передо мной бланк гистологического заключения пациентки С. Заключение, написанное нашими патоморфологами, гласило: «Аденокарцинома желчного пузыря». Шеф, видя мое замешательство, сказал:
– Это то, о чем мы тебе с профессором говорили.
– А она сама знает?
– Знает. И просила никому об этом не говорить. Если родственники ее будут звонить или приходить, мало ли что, то об этом без ее согласия они узнать не должны.
