– Вы понимаете, у нее же рак! Наверное, рецидив. Я привезу ее. Вы аппендицит исключите, а мне потом на подстанции втык дадут, что онкологическую пациентку госпитализировал.
– Да нет там рецидива. Наверное… Вы привезите ее. Она моя родственница. Мы ее обследуем и разберемся. На вас жаловаться не будем.
– Да я понимаю, что вы не будете. А ваша администрация?
– Я с ними договорюсь. Не кладите трубку.
Не прерывая разговора, я позвонил заместителю главного врача по хирургии и согласовал все вопросы с ним.
– Доктор, вы слышите? С администрацией вопрос согласован. Везите.
– Ладно. Мы привезем. Только вы, пожалуйста, сами нас в приемном отделении встречайте.
– Договорились.
В 15.00 бригада «Скорой помощи» привезла тетю Таню в приемное отделение нашей больницы. А уже через 40 минут она лежала на операционном столе. У нас не было сомнений в необходимости операции. На операцию мы с шефом пошли вдвоем. К тому времени все врачи отделения, кроме меня и шефа, уже разъехались, а дежурных еще не было. Оперировали больше двух часов. Все оказалось так, как мы и предполагали, трехсуточный аппендицит с периаппендикулярным абсцессом.
* * *
Потом было три дня реанимации и три недели лечения в больнице. Но, к счастью, все закончилось хорошо. Пациентку мы выписали. А сами еще раз убедились в том, что нет более коварного заболевания, чем «банальный» острый аппендицит.
3
И еще раз про аппендицит
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель…
А.С. Пушкин
Эта глава – о том, что даже опытных хирургов болезнь может обвести вокруг пальца.
Острый аппендицит порой расставляет на пути диагностического поиска настолько коварные ловушки, что в них попадают не только врачи поликлиник и бригад «Скорой помощи», но и хирурги стационаров с многолетним опытом работы, имеющие в своем активе не одну сотню успешно выполненных операций и вылеченных больных. Причем если в условиях доступности таких средств современной медицины, как компьютерная томография и лапароскопия, в основном удается избежать ненужных операций, то при отсутствии этих возможностей хирург постоянно встает перед выбором: оперировать, с вероятностью увидеть в брюшной полости неизмененный червеобразный отросток, или ждать и наблюдать, с риском пропустить опасное заболевание.
Этот случай произошел в самом начале моего хирургического пути – на первом году ординатуры. Моим первым наставником был М. – человек по характеру спокойный и сдержанный и при этом опытный, решительный и ответственный. В то время я старался не пропускать ни одного его дежурства, перенимая опыт работы с больными и помогая ему на операциях. Тогда мы еще не были избалованы возможностями дополнительных методов исследования. Круглосуточно в нашем распоряжении были лишь рентген-кабинет и лаборатория. УЗИ на дежурствах было далеко не всегда, компьютерного томографа у нас в больнице не было, а лапароскопию мы старались не назначать без крайней необходимости, потому что выполнялась она только под местной анестезией, то есть обезболивалось лишь само место разреза для введения лапароскопа, а все наши манипуляции в брюшной полости пациент прекрасно чувствовал. С учетом всех ограничений при решении вопросов о необходимости хирургического вмешательства мы в основном полагались, как говорил наш профессор, на систему «ГПУ» – «глаз-палец-ухо». В одно из наших дежурств «Скорая помощь» привезла нам молодую девушку с подозрением на острый аппендицит. Услышав по телефону от медсестры приемного отделения диагноз «Скорой помощи», я пулей помчался вниз. Тогда любая самостоятельная операция воспринималась практически как подарок судьбы, и я, надеясь этот подарок получить, хотел к приходу в приемное отделение своего куратора уже иметь собственное мнение о диагнозе. Ведь если я окажусь прав, он может доверить мне операцию… Осмотрев пациентку, я не сомневался в правоте врачей бригады «Скорой помощи». Назначив ей необходимые обследования, я позвонил М.
– Ну чего там?
– Вроде аппендицит. Похоже.
– Ну, ты ее обследуй пока – кровь, мочу, рентген, а потом со всеми анализами вместе посмотрим.
Пока пациентка обследовалась, я вернулся в ординаторскую и принялся сотый раз перечитывать технику выполнения аппендэктомии. М., увидев это, спросил:
– Ну что, хочешь сам сделать?
– Конечно, хочу, если Вы разрешите.
– Ну, ясно. Сейчас посмотрим на нее, если окажешься прав, то, может быть, и разрешу.
Примерно через полчаса нам позвонили из приемного отделения и сказали, что обследование пациентки закончено. Мы вместе спустились вниз. Осмотрев пациентку и изучив результаты обследований, М. задумался.
– Лех, а ты ее гинекологу показал?
– Показал. Они еще пишут свой осмотр. На словах сказали, что их патологии нет.
– Ну, не знаю. Так, конечно, похоже, но…
– Что не так?
– Мне показалось, что болит у нее не только справа, а и по центру тоже…
– Ну, может быть, там такое расположение отростка?
– Может, и так. И красивая она какая, видел?
– А это здесь причем?
– А это из опыта. У красивых чаще проблемы гинекологические.
– А какая связь?
– Прямая. Если красивая – значит недостатка во внимании мужчин не испытывает, а если недостатка не испытывает, то и вероятность гинекологических проблем у нее выше.
– Ну, это уж совсем как-то…
– Это, Лех, из жизни. В учебниках такое не написано. Поработаешь – сам сделаешь выводы.
Тут из своего кабинета вышел дежурный гинеколог.
– Ну, что вы скажете? – спросил М.
– Нашего там нет. Я думаю, что это аппендицит, а вы уж сами решайте.
М. еще раз перелистал историю болезни.
– Ладно. Бери у нее согласие на операцию, готовьте и подавайте ее. Живот у нее мне не очень нравится. В любом случае там что-то будет.
– Ну, если гинекологи свое исключают, то что у молодой девушки может быть?
– Да все, что угодно.
– Может, тогда лапароскопию сделать?
– Ну, видишь, у гинекологов нет сомнений. Сейчас будем ее лапароскопией мучить, а потом, если и правда аппендицит окажется, то еще и второй разрез ей сделаем (тогда лапароскопические аппендэктомии у нас тоже не делались). Я думаю, не стоит, если гинекологи так уверены. Подавай, не тяни время.
