– Глупость, конечно… – отвела глаза Пелагея, – но тебе я расскажу. Ты мне нравишься, тебе можно доверять, ты человек жизнерадостный и оптимистичный. Я тебя и пригласила к себе, чтобы немного подпитаться твоей энергией, уж извини за прямоту.
Надежда немного расслабилась, так как поняла, что Пелагея в своем уме, бросаться с безумными глазами на нее не собирается, речь ее вполне связная и осмысленная, только несколько заторможенная, по всей видимости, успокаивающими лекарствами.
– Я сама от себя такого безумства не ожидала, – вяло сказала Пелагея, – дело в том, что у меня есть друг детства – Костик Рябинин, мой одноклассник. Представляешь, он был влюблен в меня с первого класса.
Надежда кивнула, изображая на лице полное внимание и приготавливаясь к нудному и долгому рассказу.
– У каждой красивой, независимой девочки есть такой тихий, невзрачный поклонник, который ей не нужен, но это она так думает. На самом деле он нужен ей как воздух. В школе Костик давал мне списывать физику, математику, носил за мной портфель, заступался за меня перед другими мальчишками. Сколько раз его били. Я потом даже смеялась, что если бы Костик выставил мне счет за все свои разбитые очки, то я бы обанкротилась. Эх, Костик, зачем ты меня так любил? Преданно и по-собачьи. Если бы он хоть на какое-то время перестал обращать на меня внимание, не стал бы терпеть мои капризы, может, тогда я бы посмотрела на него другими глазами… Он сам все испортил. Я не воспринимала его всерьез. Я, как девушка с воображением, тянулась к орлам: красивым, видным, шумным… Куда там было скромному и тихому Костику. А все-таки я была стервой, ох, какой змеей я была… Я ведь два раза приглашала Костика на свои свадьбы. Конечно, оба раза он не явился, но потом приходил мне на помощь, когда лодка моего семейного счастья разбивалась вдребезги. Мой первый муж кадр еще тот, павлин недоношенный… петух общипанный! – Руки Пелагеи с бинтами на запястьях заметно задрожали, и Надежда испугалась, вспомнив слова психотерапевта о том, что ее нельзя волновать.
– Забудь о нем! – посоветовала она Пелагее.
– Забудешь его! Красив был как Аполлон, весел, общителен… В общем, в моем извращенном вкусе. Нарвалась на то, на что и хотела, дура набитая. Изменял мне со всем, что движется, даже со своим аккомпаниатором-мужчиной, представляешь? Я когда узнала про их связь, чуть с ума не сошла! А ведь когда благоверный уходил с гордо поднятой головой, прихватив половину моего имущества, он мне признался, что мой Костик несколько раз приходил к нему, а однажды даже побил. Костя говорил подлецу, что тому выпало счастье быть рядом с такой великолепной женщиной, как я, и он не имеет права делать меня несчастной. Вот какой мужской поступок совершил мой Костик, а я, идиотка, и тогда этого не оценила и, назло своему первому, выскочила замуж за реставратора, который безбожно пил. Кончилось все побоями, разводом, и утешал меня мой Костик. Я плакалась моему другу всю жизнь, он знает обо мне и моих мужчинах все… Он все время признавался мне в любви и ждал… а я только смеялась в ответ. Я его даже спросила, почему он не женится. Костик ответил мне тогда, что любит только меня, что я предназначена для него и что он будет ждать…
– Так это замечательно, что тебя так любят, – подала голос Надежда, – почему ты говоришь обо всем этом в таком трагическом тоне?
– Тут я задумалась о своей судьбе… Тридцать восемь лет, два развода, много пар, которых я познакомила и которые благодарны мне, а сама-то я что обрела? Всю жизнь жила для других… Кстати, на размышления о своей доле меня подтолкнула твоя подруга Камилла. Честная женщина и знает, чего она хочет, и молодец! Главное, что у нее есть чувства, а не пустота в груди. Вот и у Костика есть чувство ко мне, он тоже счастливый человек! А я так!.. – махнула рукой Пелагея. – Вот тогда-то я задумалась о том, что жизнь проходит, а я не вижу главного. Мой Костик… Он доктор наук, физик… Несколько лет работал в Америке, сейчас приглашен в Женеву… Костик умнейший и порядочный человек. У меня, знаешь, что-то шевельнулось в груди, я что-то почувствовала, острую тоску по нему… Я сразу же позвонила своему Костику и пригласила его прийти ко мне для разговора. А он ответил, что будет в загсе в этот день… Мой Костик женится, все, баста! Опоздала я, совсем на чуть-чуть. Ну не ирония ли судьбы? И как только этой умный мальчишка с соседней парты исчез из моей жизни, так мне и жить расхотелось. Просто накрыла волна отчаяния… И я порезала себе вены ножом для бумаг…
«А я еще подумала, почему Милка порезала себе вены ножом для бумаг, когда у нее на работе полно хирургических скальпелей, – вспомнила Надя, – а врачу брякнула о животных, которые постоянно окружают мою подругу-ветеринара. То-то он так странно смотрел на меня…»
– А потом меня нашли сотрудники, вызвали «Скорую», и остальное ты знаешь…
«Точно, а я-то еще подумала, почему сотрудники не оказали ей первую помощь? Все-таки тоже медики, бинты и йод имеют…» – снова подумала Надежда.
– Уже здесь, немного придя в себя, успокоившись от лекарств и поговорив с психотерапевтом, – кстати, неплохой мужик, если бы не Костик, я бы с ним закрутила романчик, – выдала Пелагея под удивленным взглядом Нади, – я поняла одну вещь: если Костик любил меня столько лет, он не мог в одночасье взять и разлюбить меня и жениться на другой.
– Логично, – согласилась Надежда.
– Еще бы… Просто он не знает, что я наконец-то созрела и поняла, что он хотел донести до меня все эти годы. Я не успела ему ничего сказать. А сейчас я уже не в состоянии помешать его свадьбе. Эх, если бы эта умная мысль пришла мне до моего безумного поступка. Поэтому эту важную миссию я хочу возложить на тебя.
– На меня? – вздрогнула Надя. – Миссию?
– Да, надо разрушить свадьбу Костика, чтобы вернуть меня к жизни, – охотно пояснила Пелагея, с надеждой глядя на Надю.
– Не очень завидная миссия… – поежилась Надежда.
– Наденька, я прошу тебя! Только тебе я могу это доверить, как это ни странно звучит. Ты меня плохо знаешь, но достаточно, чтобы не отказать в моей просьбе. Ну что тебе стоит? Приди в загс, разыщи его и скажи, что я его люблю и не могу без него жить, что я его жду, что ради него я готова на любые сумасбродства. Не говори, конечно, что я сошла с ума, а только так… – Пелагея задумалась, – легонько повредилась рассудком, совсем чуть-чуть. Знаешь, у меня есть и сестра двоюродная, и близкая подруга, но им я даже сообщить не могу, где я и что я с собой сделала… Мне стыдно…
– Хорошо, что хоть ты осознаешь, что сделала глупость, – пробубнила Надежда.
– Еще какую! Я сейчас хочу одного – вернуть Костика любыми путями и средствами.
– А если он… ну… не отреагирует на твое признание и это… все равно женится? – осторожно поинтересовалась Надежда, хорошо помня предостережения врача о том, что самоубийцу нельзя нервировать.
– Я думала об этом… я ведь не сумасшедшая…
– Но с легким сдвигом, – кивнула Надежда.
– Ну да… Конечно, Костик очень основательный мужчина, и уж если он решился на такой шаг, то это серьезно, и он порядочный мужчина, чтобы бросить свою избранницу в день свадьбы. У меня одна надежда на его многолетнюю любовь ко мне. Все-таки я любовь всей его жизни, а не эта самозванка. Пусть найдет своего Костика, а этот – мой, – заявила Пелагея, закусив губу. – Ох, как часто мы ищем журавля в небе, не замечая рядом воробьев, – перефразировала она по-своему пословицу и уставилась на Надежду умоляющими глазами: – Так ты поможешь мне?
