Глава 20
Томные стоны, смачные шлепки и энергичные выдохи наполняли большую спальню звуками страсти. Погруженная в полумрак комната скрывала постамент из множества мягких подушек. Среди воздушного шелка шевелился клубок лоснящихся от пота тел. Сплетение из рук и ног стройных девушек, прильнувших к телу с гипертрофированными мышцами, дышало и пульсировало в едином ритме наслаждения.
Глаза наложниц, лихорадочно блестя наркотическим угаром, безотрывно и с обожанием следили за хозяином и повелителем, жестко овладевавшим постанывающей от боли и наслаждения подругой.
Словно дикий зверь, могучий атлет с генномодифицированным телом насыщался жертвой. Задрав голову к потолку, порыкивая от удовольствия широко распахнутой пастью с выпирающими бивнями, полузверь-получеловек выкручивал руки стонущей от боли девушке. Но в глазах вепря не было и грамма сострадания. Там царила похоть на грани безумия, опьяненного своим могуществом человека.
Когда стоны и крики боли, достигая наивысшей точки наслаждения, заметались под потолком вспугнутым эхом, высокие створки спальни бесцеремонно распахнулись.
В световом проеме застыла могучая фигура высокородного. Остановившись на мгновение, чтобы привыкнуть к полумраку, незваный гость энергично прошел к массивному креслу.
Брезгливо смахнув со столешницы остатки полупрозрачной одежды, пропитанной кровью и потом, вошедший закинул ноги на стол и развалился в кресле. Не глядя, схватив со стола первую из попавшихся бутылок и запрокинув волчью голову, вылил почти всю в широко распахнутую пасть. Разбив полупустую бутылку о белый мрамор, стекленеющим взглядом посмотрел на растекающуюся лужу дорогого вина, прорычал хмелеющим басом:
– Эй, Салем, хватит развлекаться, дело есть!
Раскатистое эхо перекрыло на мгновение вакханалию охов-вздохов, но тут же уступило рычанию и душераздирающим воплям боли. Поморщившись от неутихающего крика, смешанного со скулежом наложницы, гость недовольно посмотрел в сторону необъятного сексодрома.
Братишка был сегодня в ударе. Судя по вою и кровище – как минимум перелом тазобедренного, да и, похоже, открытый. Еще бы. Два центнера живого мяса для такой миниатюрной наложницы довольно много. Но такая доля у всех девушек, попавших в личный гарем наследника титула главы рода Мер-Хан. В первые несколько раз он, конечно, поразвлечется вдоволь, ломая, в прямом и переносном смысле, наложницу, ну а потом успокоится. Возможно, даже позабудет, как ее зовут. Остальное все лечится курсом регенерации. Даже шрама не останется.
– Ты как всегда вовремя, Дит. Любитель все испортить, – утробно пробасил поднявшийся с кровати монстр. Голый и перепачканный в крови получеловек с кабаньей головой прошлепал босыми лапищами к столику. Осушив сразу целую бутылку, развалился в кресле напротив.
– Нельзя было подождать за дверью?
– Подождешь там, когда тут такая оргия…
– Так в чем же дело, присоединяйся. Вдвоем мы быстро оприходуем новеньких. Тебе какую? Хочешь беленькую? Я вот только вчера в нее вживил дополнительный нейрошунт в копчик… ты бы знал, как она извивается! А хочешь вот эту черненькую… Эй, как там тебя, а ну иди сюда!
– Эх, Салем, Салем, когда же ты перебесишься? – спросил гость, безучастно наблюдая, как появившиеся из ниш в стенах кибы увезли каталку с пострадавшей наложницей в неприметную дверь. Появившиеся следом рабы, с масками полного контроля и гербом рода на груди, принялись менять постель и прибираться.
– Все вон! Потом уберетесь. Я буду развлекаться. Все ко мне!
Полупьяным голосом ревущего и желающего продолжения развлечений человека хозяин апартаментов призывно раскинул руки. Визжа и радуясь, как самому великому событию в жизни, к нему кинулась стая полуобнаженных девушек.
Понимая масштаб и количество участников и зная неутомимый чес братца, который мог целыми сутками пропадать в своем гареме, гость поторопился остановить вакханалию, пока не стало поздно. Если Салема не остановить, то о деле придется говорить только завтра, а в свете последних новостей их разговор не терпит отлагательств.
– Брат, я серьезно. Надо поговорить, потом хоть затрахай их до смерти. Но удели мне час своего драгоценного времени.
Раздраженно рыкнув, получеловек с кабаньей головой покосился на гостя. Видя в том настрой не спустить все дело на тормозах, тяжело вздохнул.
Он, как наследник титула, мог послать главу финансов и будущего казначея куда подальше. Но именно что мог, теоретически. Дит, конечно, пойдет, но этот братец был до невозможности хитер и скользок, а если воспримет что-либо всерьез на свой счет – головная боль обеспечена. А по большому счету начнутся всякие палки и препоны с финансированием. То затеряется где-то оплата новой космояхты из-за срочных капиталовложений в какую-то муть во благо рода. А то и вообще можно заполучить внеочередной аудит финансовых аналитиков.
Нет ничего противнее и унизительнее доказывать этим облеченным отцовской неприкосновенностью червям то, что тебе понадобилась лишняя сотня тысяч для важного дела. Вот тут помощь братца как нельзя кстати. Этот «волчара» выкручивался из безвыходных ситуаций. Казалось, что всё, приперли к стенке мерзавца, – так нет, тот всегда находил аргумент, при котором всё обвинение с доказательной базой по злоупотреблениям высокородным своим положением и финансовым операциям превращалось в карточный домик. А затем шла такая перетасовка фактов и событий, что сам потом удивляешься – почему не заметил очевидного.
– А ну брысь в арену, позже вами займусь… Нате, вот, пока разогрейтесь.
Достав из стены личного сейфа, отпираемого генным кодом, пучок длинный игл, бросил в сторону забывших, как дышать, девчонок. Бросившись на пол собирать инъекторы баснословно дорогого наркотика «туманности», и без того находившиеся под кайфом девушки счастливо улыбались.
– Хм, а не жирно будет? – спросил Дит, когда толпа повизгивающих девиц умчалась под широкий балдахин.
– Ничего-ничего, пусть немного пошизеют, – кабанья морда исказилась в еще большей животной кровожадности, – они потом все отработают… хех. Точно. Расплатятся кровью. Пусть пока зальют мозги дозой. После этого бывает, что до регенератора час держатся, а то и два.
– Да ты гуманист, братишка.
– Гумо… что?
– Тихо, тихо, – примиряюще поднял руки Дит, – я не это имел в виду. Гуманист тот, кто думает об окружающих людях, учитывает их потребности, заботится об удобстве и тому подобная чушь…
– Ха. Точно! Думаю о них… Как бы их получше приласкать, и отодрать… чтобы ни сразу кончилась!
Развеселившись шутке, Салем вновь развалился в кресле и, не сводя с брата красных от алкоголя и наркоты глаз, спросил:
– Ну, рассказывай, какая у тебя в заднице вспыхнула сверхновая, что ты приперся ко мне в апартаменты и, пользуясь кодом экстренного доступа, ворвался в самый разгар веселья?
– Корвин.
