– Это тоже личные данные, – упрямо повторил профессор.
– Да ладно! Кто угодно может запросить запись с камер видеонаблюдения.
– Ну…
– Доктор Штраубе, в ваших интересах со мной сотрудничать. Я в любом случае упомяну в своей статье ваш госпиталь. Могу написать просто: «одна немецкая клиника». А могу дать полное название и адрес. Как думаете, это будет полезно для вашей безупречной репутации?
– Вы пытаетесь меня запугать?
– Зачем мне это? Я с другими борюсь. Понимаю прекрасно: вы честно сделали все, чтобы спасти Юру. А вот Котлова нужно остановить! Пока не поздно.
– Ну… хорошо. Я попрошу секретаря. Она перешлет вам видеозапись из моей приемной.
– Спасибо, профессор.
Уже хоть что-то.
У фонда «Делай детям добро», разумеется, имелся сайт. Помещались на нем, как положено, и фотографии руководства. Однако лицо генерального директора отсутствовало. Заранее, негодяй, страховался. Стелил соломку. И с Димой отказался встречаться – хотя Полуянов несколько раз просил об интервью. И в Интернете физиономии господина Котлова не оказалось.
Пока журналист ждал фотографий из Германии, безвылазно сидел в Мировой паутине. Не сомневался: у фонда «Дарим детям добро» наверняка имелись предшественники.
И они действительно нашлись.
Позапрошлый год. «Протяни руку помощи» (еще одно безликое, раздражающее название). Тоже собирали на лечение детей большие суммы – настолько большие, что многие начинали сомневаться, действительно ли деньги пойдут на благие цели. Однако фонд отчитывался: Костя М. отправлен в Израиль, прооперирован. Люда Ю. уехала в Германию. Саша Б. – в Швейцарию. Тимур К. – в США. Публиковались фотографии детей в заграничных интерьерах. Имелся также радостный отчет: у Кости М. стойкая ремиссия, он вернулся в Россию, спасибо вам, дорогие неравнодушные люди. Однако про Люду Ю., Сашу Б. и Тимура К. Полуянов на сайте фонда не обнаружил ни слова.
Зато на форуме памяти всем троим давно горели виртуальные свечки.
«Удивительно сволочная схема! – зло подумал Дима. – Токсичная благотворительность. Чрезвычайно удачное определение».
Лэптоп пискнул – явилась почта. Перепуганный доктор Штраубе прислал целую пачку очень неплохих фотографий.
Полуянов внимательно разглядел породистое, с густыми бровями и скульптурным носом, лицо. Сбросил Савельеву фотки и ссылку на «Протяни руку помощи».
Полковник против обыкновения отзвонился мгновенно. Но про фонд – ни слова. Заорал на журналиста:
– Ты, Полуянов, зачем дома редкие книги хранишь? Да еще не свои?
– Ёшь-матрешь! – обрадовался Дима. – Так Надька моя права была? Это сосед Юрлова к нам ломился?! Степаныч там какой-то?
– Господин писака! – полковник не сбавил назидательного тона ни на йоту. – Ты сам рискуй, сколько хочешь. Но девушку свою подставлять нехорошо.
– Да она Библию уже сто лет назад в «историчку» отвезла. Под моей охраной, – отмахнулся журналист. – Но это точно Степаныч был? С гарантией?
– Гарантии в магазине требуй. Но Степаныч во всем признался, глубоко раскаивается и слезно умоляет дело не возбуждать. Говорит, бес попутал. Какой-то жук ему за Библию целых триста тысяч предлагал.
– Ох, все бы проблемы так решались!
– Да, – отозвался полковник. – С фондом будет сложнее. Но когда дело под свой контроль берет полковник с Петровки, – самоиронично хмыкнул, – это что-нибудь, да значит, согласись.
* * *
Дима вернулся на дачу на подъеме.
Алкоголик Степаныч – не противник, фонд – у Савельева на крючке. Да еще с порога учуял: в доме пахнет пирогами. Немедленно стиснул Надюшку в объятиях:
– Солнышко ты мое!
И вдруг увидел: глаза заплаканы.
Перепугался:
– Ты чего, милая?
Она взглянула виновато:
– Дим, да ну. Нормально все. Какие-то мелочи дурацкие сегодня навалились, как ком. И придавили.
Он принюхался:
– Но пироги не сгорели?
– Нет, – слабо улыбнулась она. – Хотя бы с этим повезло. Пойдем, я стол давно накрыла.
* * *
Полуянов дегустировал уже шестой кусок и никак не мог решить, с чем ему больше нравится – с картошкой или с капустой.
Надя смотрела на него с легкой завистью – себе она позволила лишь крошечный кусочек.
Но Дима не только жевал – успевал, между нежнейшим картофельным и пикантнейшим капустным, убеждать Надю, что старики всегда чудные. То липнут, как мухи на мед, а встанут не с той ноги – злы на весь свет. Предсказания гадалок – вообще полный бред. А уж расстраиваться из-за старых писем – совсем смешно.
– И вообще, Надюха, ты гений. Ты вчера обезвредила опаснейшего преступника.
– Что?!
Полуянов поведал ей про Степаныча.
– Ну ничего себе! – поразилась Надя. И добавила радостно: – Одной проблемой меньше?
– Да их вообще у нас нет! – беспечно отозвался журналист. – Обалденные пироги. Чудесный вечер. Съешь, кстати, еще кусочек. С капустой. Они все-таки чуть-чуть – самую малость – вкуснее.
– Дим, да не ем я мучное после семи, – вздохнула Митрофанова.
– А мы сейчас гулять пойдем. Тысяч десять шагов, с переходом на легкий бег. Растрясем все калории, не волнуйся.
– Ну… ладно. Уговорил.
Надя отрезала себе крошечный ломтик.
Запили чаем, обули кроссовки, отправились.
Майский вечер пестрел вызывающе яркими красками. Алое на закате небо, нахально зеленая, уверенная в себе трава. На гравийные дорожки то и дело выскакивали жирные, темно-болотные жабы. За заборами беззлобно подгавкивали собаки. Со многих дворов тянуло шашлыками. Жизнь казалась мирной, сонной, радостной.
– Дим! – Надя взглянула на него виновато. – А ты не можешь для меня одну вещь узнать?
– Надя, после сегодняшних пирогов требуй от меня все, что хочешь. Даже руку и сердце.
Раньше Митрофанова всегда смущалась, когда он шутил на брачные темы, но теперь привыкла и даже внимания не обратила.
– Не нужны мне твои рука с сердцем. Я хочу про убийство узнать.
– О боже, Надя! – закатил глаза Полуянов. – Я только расслабился, весь в благости!.. Какое еще убийство?
– Да тут, в поселке, девушку убили. Когда точно, не знаю. Но я тогда еще в школе училась.
– Надя! Пожалуйста! Давай не будем говорить про убийства! – воскликнул он.
– Дим, ну мне любопытно!
– Надюха, ты прямо деревенская дамочка стала. Охочая до жареных новостей.
– Слушай! – Митрофанова сама не ожидала, что взорвется. – Прекрати меня постоянно унижать!
