Митрофанова вздрогнула – Полуянов вчера вечером ее совсем запугал. Не открывать, бежать, Димку будить? Но вряд ли враги будут ломиться вот так, в открытую.
Подошла, крикнула:
– Кто?
Не ответили, снова стучат. Да уверенно, громко. А Димусику бы поспать еще часок.
Надя взгромоздилась на фундамент забора. Одними глазами – будто восточная женщина – выглянула на улицу. Ёлки-палки, слепоглухая явилась. Что ей надо?
Митрофанова распахнула калитку.
Ольга здороваться не стала, с ходу выпалила:
– Рзгр эст.
И уверенно, размашисто пошла по участку. Надя еле успела выхватить у нее из-под ног ведро с сорняками.
– Скмйк, – потребовала Ольга.
И царственно (королева нашлась!) протянула хозяйке руку.
Митрофанова отвела ее в дальний уголок участка. Усадила на лавочку у сарая. Сама устроилась рядом.
Слепоглухая первым делом взяла в обе руки ее лицо. Легко, кончиками пальцев простучала. Даже приятно – будто массаж тебе делают. Потом коснулась плеч. Провела ладонью по Надиным рукам. Дотронулась до бедер.
Митрофанова понимала: с ней знакомятся поближе. Терпеливо ждала. Вспоминала вопросы, которые хотела задать соседке. И весьма беззастенчиво ее разглядывала. Что-то неправильное в ней было. И дело вовсе не в слепоте с глухотой. Лицо Ольги постоянно шевелилось, кружилось, дергалось. Плясали губы, вздымался кончик носа. Словно внутри черепа – миллионы неведомых существ суетятся, бегают, силятся выйти наружу. Наде вспомнился старый ужастик «Чужие» – там монстры из людских животов вылезали. Режиссер не додумал. Взорвать лицо – куда было бы эффектней.
Она попыталась изгнать глупые мысли из головы. Произнесла – раздельно и четко:
– Я вас слушаю.
Пусть Ольга сама начнет, а дополнительные вопросы задать всегда успеется.
По лицу соседки – очередная волна, щеки надулись-сдулись, брови – как две змеи, никак не успокоятся, рыщут.
Ольга взяла Надину руку, начала водить по ладони пальцем.
«Опасность. Вам», – прочитала Надя.
– От кого? – крикнула в ухо соседке.
Черемисова понуро опустила плечи:
– Не знаю. Но чувствую давно. Ваш отец умер – уже тогда уловила. На этом участке заложена еще одна смерть. И это будете вы.
– Но за что меня убивать? – нервно хихикнула Митрофанова.
– Понятия не имею. Но я чувствую… волны. Вам надо срочно покидать это место. Я готова купить ваш дом. Предложу хорошую цену.
Надя тяжело вздохнула. Она-то надеялась, что известная на всю столицу с областью гадалка ей что-нибудь дельное скажет. А у тетеньки, похоже, план запугать ее да приобрести поместье по дешевке.
Она опять вздохнула.
– Верить мне, – начертила на ее ладони соседка. – Я вижу многое. Вы никогда не знали отца, росли с мамой. Она медик, но не врач. Фармацевт или медсестра. Ее убили. Давно. Вы не замужем, но очень хотите. Только ваш молодой человек связан с вами глиняной связью.
– Какой? – перебила Митрофанова.
– Глина, – пояснила слепая. – В благоприятных условиях может сохраняться тысячелетиями. Но чаще разлетается в мелкие черепки.
«А ведь права, змеюка!» – вздохнула про себя Надя.
И затравленно посмотрела в глаза Ольги, надежно спрятанные за темными очками. Митрофанова чувствовала: она уже попала под странное, липкое обаяние ясновидящей. И хотя спрашивать об этом не собиралась, с языка само собой спрыгнуло:
– А дети у меня будут?
– Да, – Ольга не задумалась ни на секунду.
Надя подождала деталей, но их не последовало. Соседка снова вернулась к теме, волновавшей лично ее:
– Уезжайте отсюда. Как можно дальше. И чтобы никто не знал, где вы находитесь.
Ясновидящая начала повторяться.
Митрофанова пропустила совет мимо ушей, зато вспомнила вчерашний разговор с Ирусиком. И что ей Дима рассказывал – про давнее убийство. Поговорим лучше о нем.
– Ольга, – Надя изо всех сил старалась говорить громко, но не истерично, – почему вы сказали, что Вика сама виновата?
Объяснять, что она имела в виду, не пришлось. Ясновидящая отозвалась мгновенно. Расчертила на ладони Митрофановой:
– Ни один нормальный ребенок не пошел бы ночью в заброшенный дом.
– Может, знаете и кто ее убил?
Ясновидящая со свистом втянула в легкие воздух. Медленно – очень медленно – отозвалась:
– Знаю. Это был мужчина. С бородой. Худой. Высокий. Ко мне приходили из милиции. Тогда ко всем приходили. Я описывала его. Говорила, что он живет здесь, в поселке. Но меня никто не послушал.
Надя почувствовала, что входит в азарт:
– А кто тогда Люсю убил? Сейчас?
Соседка не раздумывала ни секунды:
– Женщина.
– Кто именно?
– Не знаю. Молодая. На машине. Ничего не боится.
– Зачем?
– По ошибке.
– Что это значит?
– Ее приняли за другую.
Митрофанова вздрогнула. Самый неприятный расклад. Если гадалка, конечно, права.
– Я, по-моему, сама схожу с ума, – пробормотала Митрофанова.
Ясновидящая поджала губы. И начертила на ее ладони:
– У всякого безумия есть своя логика. Так говорил…
– Шекспир, я знаю, – раздраженно отозвалась Надя.
И спросила:
– А вы можете эту женщину описать?
Ольга грустно усмехнулась:
– Четырнадцать лет назад я видела хоть что-то. Сейчас, увы, только солнечный диск. Если люди, то очень смутные очертания.
– А ваш внутренний глаз? – не сдавалась Митрофанова.
– Он уловил… только отчаяние. Когда убийца поняла, что ошиблась.
Ольга резко оттолкнулась от скамьи, встала. Обернулась к Наде:
– Дсвдна.
И уверенной поступью двинулась по дорожке.
Митрофанова кинулась было вслед – помочь, проводить, но остановилась. Пусть соседушка сама справляется.
В голове вместо утреннего наибодрейшего настроения – полная каша. И вместо переполнявшей ее энергии – категорическое желание завалиться в постель и проспать минимум часа три.
Ясновидение – ерунда. А то, что Ольга энергетический вампир, – это точно.
Митрофанова с облегчением убедилась, что за соседкой захлопнулась калитка, и побежала в дом. Опоздала она. Уже одиннадцать тридцать. Полуянов ругаться будет.
Но Дима, к счастью, проснулся сам. Всклокоченный, бледный – и удивительно красивый! – улыбнулся ей:
