– Кто они?
– Женщины! Они все со своими тараканами. У каждой свой грех.
«О да, грех, да еще какой, – тут же оживился его мозг. – Карина по сравнению с ней – ангел!»
– Выполнил я твое поручение, – продолжал бубнить Мишка, – был у Митрофановой. Но не ночью, а сегодня рано утром, перед работой.
– Да? – удивился Максим. – И что же? Судя по твоему виду, она не сообщила ничего путного?
– Ее не было дома. Но я оставил сообщение участковому! – поторопился он сообщить. – Он перезвонит, как только отыщет ее.
– Уже неплохо, – вяло похвалил Назаров и ткнул пальцем в Мишкин компьютер. – Просмотри еще раз базу.
– На предмет?
– На предмет орудия убийства, схожего с нашим. Что сказали эксперты, помнишь? Что это может быть кинжал, флотский кортик или штык. Такие вещи в супермаркетах не продаются. И схожий почерк надо поискать. Не каждый рискнет ударить ножом под сердце со спины, там же ребра. Нет, здесь действовал профессионал. И я хочу…
– Макс, но я уже смотрел! – возмутился Мишка и нехорошо посмотрел на коллегу. – Не доверяешь? Не было в последние годы ничего похожего. А то, что было когда-то, так один преступник помер, второй сидит уже пятнадцать лет. И еще пять лет ему сидеть.
– Пятнадцать лет назад, говоришь? – Назаров глянул на Мишу с задумчивым прищуром. – Хочу знать, кто вел те два дела и закрывал этих умельцев. Сделаешь? Или тебе нужно у Карины разрешения спросить?
Мишка вспыхнул, заворчал под нос нехорошие слова. Но компьютер включил и начал работать. Назаров открыл папку с отчетами. Опаздывали они по всем показателям, еще и за это могут нахлобучить. Только подумал, как дверь распахнулась.
– Сидите? – Лицо начальника отдела полиции было не просто красным от гнева, оно, казалось, сейчас лопнет, да так, что пена брызнет по стенам. – Сидят они, понимаешь! Играешь, небось, Борцов? Какой уровень прошел?
Полковник в два прыжка добрался до Мишкиного стола, заглянул в монитор. Крякнул удивленно. Потом Назарова компьютер проверил – тоже ничего похожего на игру. Отступил на шаг. Скрипнул зубами и вдруг, как-то обмякнув сразу, опустился на стул в углу. Упер кулаки в коленки, поджал губы. Минуту изучал Назарова, потом спросил:
– Что нового по делу убитой журналистки, капитан?
– Работаем, товарищ полковник, – осторожно начал Максим.
Но его осторожность не сработала, а только еще больше распалила разгневанного начальника.
– Я не спрашиваю, что ты делаешь, мать твою! Я спросил, что нового. Определились с кругом подозреваемых? Какие еще версии есть в разработке? Кроме той пустышки, что она чего-то там расследовала и напала на чей-то след, а?
Назаров глянул на Мишку. Тот утопил шею с засосом по самые уши в воротник рубашки и постарался стать как можно незаметнее за большим монитором. Хотя давалось ему это с трудом – не та комплекция, чтобы в прятки играть.
– Совершенно точно известно, товарищ полковник, что в ночь убийства журналистки с ней контактировали гражданка Митрофанова со своим подельником Сидоровым.
– Это который Сима Ключ?
– Так точно.
– Тот, что благополучно загнулся в больничке после перенесенной операции?
– Так точно, товарищ полковник.
– А еще один подельник якобы покончил жизнь самоубийством в камере. Я ничего не путаю?
– Так точно, – снова повторил Назаров.
– Остается у нас одна гражданка Митрофанова, которая видела погибшую прямо перед смертью. Столкнулась будто бы на лестнице, когда с сумкой краденых денег шла. Я ничего не путаю, капитан?
Назаров только кивнул.
Он все понял. Полковник гневался, потому что сверху кто-то на него давил, требовал результата. А он, Назаров, вместо того чтобы работать как положено, берет и отпускает подозреваемую под подписку.
Что-то здесь было не так, какой-то подвох имелся в гневе полковника. Нехороший такой подвох.
– Ты не стал ее задерживать, потому что не было заявления от потерпевшей, я ничего не путаю?
– Так точно, товарищ полковник. И денег при них найдено не было. Все основывалось на заключении экспертизы, которая установила, что кровь в квартире Митрофановой принадлежала Симе Ключу.
– И все?
– Так точно.
– Да что ты, мать твою, заладил: «так точно», «так точно»! Ты отпустил подозреваемую в краже фальшивых денег! Которые уже гуляют по банкоматам города и области, капитан! Эту ты отпустил, а ту, у которой фальшивые деньги хранились, не задержал. Спрашиваю: какого хрена, капитан? Какого хрена эти две бабы у тебя не сидят?
Вот оно, начинается. Назаров внутренне сжался. Не получится у него оградить Машу, что бы он ни говорил.
Но попробовать-то стоит?
– У нас нет доказательств, что эти фальшивые деньги взяты из квартиры Степановой, – начал он осторожно.
– А показания Митрофановой ты к делу пришивать не хочешь? – снова взвился полковник.
– С таким же успехом можно обвинить Митрофанову с подельниками в смерти журналистки. Она, считай, их на месте преступления застукала. Они после грабежа по лестнице спускались.
– Да что ты? – ядовито оскалился полковник, но вдруг затих и какое-то время недоуменно таращился на подчиненного. А потом задрал правую руку вверх, щелкнул пальцами и издал странный победный клич: – А ведь это мысль, капитан! Это мысль! Ай да Назаров! В протоколе допроса Митрофановой это есть?
– Нет, она на ходу обмолвилась. Не успел.
– И хорошо. И правильно. Вот и маршируй отсюда, – зачастил полковник. – Кто-то что-то да видел. Ведь видел, капитан?
– Возможно, – осторожно кивнул Назаров в ответ на требовательный взгляд шефа.
– И отказаться Митрофанова ни за что не сможет. Они убили журналистку, потому что их застукали на месте преступления. А труп отволокли в лесополосу. Все, дело закрыто.
– Но она станет отказываться, товарищ полковник. Одно дело – кража, другое – убийство.
– Не станет она уже ни от чего отказываться, капитан Назаров, – как будто даже с радостью произнес начальник.
– Почему, товарищ полковник?
– Потому что ее нет уже! Повесилась ночью в собственной квартире. – И он так глянул на Назарова, что у того мгновенно язык присох к небу. – Видимо, совесть замучила. Все, Назаров, оформляй все как надо и давай уже забудем обо всем этом дерьме!
Он встал и пошел к двери.
– Товарищ полковник, а что со Степановой?
– Это у которой квартиру обнесли?
– Так точно. – Назаров встал, провожая начальство.
– А ничего. Что ей предъявишь? Денег нет, других вещественных доказательств нет. – Он нехорошо сморщился, будто у него разболелось моментально все внутри. – Как мы вылепим против нее обвинение? Никак! Заявления от нее не было, деньги не найдены.
