– Кто? Байкер Борис, его друг?
– Нет, Мишаня, не друг. – Назаров досадливо поморщился. – Кто-то еще. Тот, за кем тенью ходила Настя. За кем ездила неоднократно в соседний районный центр. А этот Борис может что-то знать. И если Ирина, девушка нашего писаки, не дурочка, а умная девочка, она догадалась о чем-то. У нее было время внимательно изучить записи Насти, и она о чем-то догадалась. И теперь она может быть именно там.
– Где? Я не понял!
Миша давно взмок на такой жаре под пыльным старым деревом. Хотелось назад, в домик, там было прохладно. Еще он заметил на скамейке большое эмалированное ведро под крышкой. Пить хотелось страсть как.
– Ирина, если она не дурочка, может быть сейчас в соседнем райцентре.
– Но зачем ей туда?
– Может, просто из любопытства. Может, у нее тот же азарт, что у Насти. Может, ее захватило, а? – Назаров ткнул Мишку в бок локтем. – Она же уже две главы настрочила, основываясь на разрозненных записях. И, говоришь, складно настрочила?
– Ага, захватывает.
– Вот! Значит, девочка умничка. Не стала рассказывать ничего Светлову, потому что этот трус непременно бы стал отговаривать. Наврала ему о бабушке и уехала. В общем, так. Я сейчас еду к ее матери, адрес узнаю в ее кафе. Спрашиваю, когда дочь в последний раз выходила на связь, где может быть и все такое. С бабушкой-то как вышло, а? Я пальцем в небо – и попал! Потом еду в соседний райцентр, встречаюсь с этим Борисом и вытрясаю из него все, что может быть ему известно. Потом звоню Глебову… А ты тащи этого писаку и допрашивайте его, допрашивайте. Ой, ну какой я молодец, что настоял, чтобы мы с тобой ехали сразу на двух машинах! Какой же я молодец!
Мишка ничего не сказал, он-то был с самого начала против. Чего бензин зря тратить? Карина бы точно не одобрила. Но вышло снова все по-назаровски. Вот чуйка, а!
Когда они вернулись в дом, Светлов уже собрался. Старые джинсы, старая клетчатая рубашка, парусиновые туфли бежевого цвета. Какая-то котомка в руках.
– Там-то что? – кивнул на его багаж Назаров, когда они уже усаживались в Мишкину машину.
– Вещи. – Светлов поджал трясущиеся губы, он невероятно себе сочувствовал. – Вы же меня закрывать будете?
– Ха, – Назаров закатил глаза и неожиданно сжалился над подлецом, – это вряд ли. Но ты должен будешь рассказать нам правду и только правду. Понял?
– Так точно! – оживленно закивал Светлов, усевшись на заднее сиденье машины Миши Борцова.
– Все, что помнишь! Все, что знаешь!
– Ага-ага.
– Слушай, Светлов, а когда Настя вошла в тот подъезд и ты решил, что можно совершить кражу из чужой машины, кто-то выходил из подъезда?
Это знать было важно. Очень важно.
– Да, выходили двое, женщина и мужчина, с сумкой дорожной.
– Куда они пошли?
– Я не видел. – Светлов растерянно заморгал. – Я спрятался, чтобы меня не заметили.
– Машина, когда ты в нее влезал, была закрыта?
– Да. Только багажник открыт.
– Сигналка не работала?
– Она и не работала при сломанном замке на багажнике. Ключом закрывалась и открывалась.
– Машина была заперта? Точно?
Назаров подергал себя за ухо. Глебов утверждал, что все двери в машине были не заперты, когда ее грузили на эвакуатор. Это значило что? Что тот, у кого оказалась сумка Насти, машину обыскивал. Что он искал? Вот именно то, что пропало, ее записи. И не нашел.
– Точно была закрыта. Мне было не очень комфортно, когда я там корячился. – Светлов, наткнувшись на презрительный взгляд капитана, опустил голову. – Так вот сложилось… Простите.
– Еще вопрос, – все мешкал Назаров, хотя уже и машину завел. – Какие Настя любила темы? Семейные драмы? Криминальные разборки? Коррупционные схемы?
– Тайны, – перебил его Светлов с грустной улыбкой. – Она просто обожала старые, заплесневевшие от времени тайны!
Глава 21
У Бориса после вчерашней вечеринки дико болела голова. Ощущение было такое, будто кто-то топчется на его макушке кирзовыми сапогами с подковами. Давным-давно, когда служил в армии, он получал по макушке подкованным каблуком кирзача и прекрасно знал, что это за боль – адская, непереносимая, когда хочется выть, стонать и плакать.
Сейчас она пришла снова. Глаза было невозможно открыть. Солнечный свет из окна резал глаза, как лазерная пушка. Он заворочался на широкой кровати, пошарил вокруг себя рукой. Слава богу, он один, без девки. Можно и застонать, и покряхтеть, как старая развалина. Он досчитал трижды до десяти, потому с силой зажмурился, ухватился рукой за край кровати и медленно поднялся, свешивая ноги на пол. Подышал глубоко и часто, прислушался к себе. Боль не отступала. Он чуть приоткрыл глаза, поймал свое отражение в зеркале.
Большое тело, сильное, мускулистое, загорелое. Он еще ого-ого, голову вот только надо поправить. Согнувшись в дугу и сильно шаркая босыми ступнями, добрался до барной стойки. Нашел в холодильнике бутылку водки, сок, лимон, трясущимися руками, опираясь о стойку грудью, принялся делать себе оздоровительный коктейль. Треть стакана водки, две трети сока, туда же отжал половинку лимона. Выпил. Постоял неподвижно минут пять. Кажется, отпускало. Он повторил. Теперь можно было держаться на ногах, не сгибаясь. Даже дошел до ванной. Влез под душ, старательно оберегая все еще ноющую голову от резких движений.
Сдернул с вешалки большущее, как плащ-палатка, полотенце. Завернулся в него и снова побрел к кровати. Но не дошел – остановил звонок в дверь. Настойчивый, продолжительный. Ясно, что тот, кто за дверью, не уйдет. Байк во дворе, и каждому понятно, что он дома.
– Суки, мать их, – прошипел он. Прихватил со стойки бутылку водки и пошел к двери, на ходу прикладываясь к горлышку.
Он отпер дверь и с удивлением уставился на симпатичного высокого малого в серой трикотажной кофте, джинсах и замшевых мокасинах на босу ногу.
– Ты кто? – просипел Борис.
– Максим. Максим Назаров, – представился малый, ослепительно дружелюбно скалясь.
– Не слыхал, – вяло отреагировал на его улыбку Борис и плотнее закутался в полотенце.
– Зато я много о вас слышал.
Малый сделал шаг вперед. Борис предупредительно подпер дверь коленом.
– Чего надо? – Грозный рык по причине не желающей униматься головной боли не удался. – Проваливай. Мы не знакомы.
– Давайте познакомимся. – Парень со вздохом полез в карман и сунул ему под нос корочки полицейского. И снова нагло шагнул вперед. – Так я войду?
Он вошел. Пришлось ему позволить.
Во-первых, сил не было с ним тягаться. Малый хоть и весил много меньше, но был значительно моложе. И жилистый, таких Борис опасался. Их ухватить и сломать невозможно, они все время выскальзывают из рук.
