– Позвольте, я поухаживаю. – Он быстро накрыл стол скатертью, разложил приборы и поставил еду. – Извините, что сразу все принес, это чтобы облегчить себе задачу и не бегать на кухню.
– О чем вы говорите, Казимир Натанович? Я так тронута вашим вниманием и вообще тем, что вы мне предложили. Выглядит все очень аппетитно, а на вкус… – Тина попробовала салат, – и на вкус изумительно. Сами готовили?
– Сам, – признался профессор.
– Да вы – гурман!
– Есть немного, – согласился Казимир Натанович и хитро улыбнулся, – может, вина?
– Не боитесь, что портрет получится несколько косым и размытым? – ответила Тина, улыбаясь. Настроение ее улучшалось с каждой минутой.
– Французского, урожая девяносто шестого года?
– От французского отказаться не могу, – вздохнула Тина.
Так они мило обедали, Казимир Натанович ухаживал за Кристиной, наливал ей вина… Французское вино оказалось действительно отменным, и они в приподнятом настроении принялись за работу.
Тина снова потеряла счет времени. Она работала не за деньги, вкладывала в этот портрет всю свою душу…
Профессор сам прервал творческий процесс и сказал, что она продолжит завтра. Тина только сейчас подумала о солидном возрасте учителя, ему наверняка тяжело долго позировать, сидя на одном месте.
Последующие несколько дней Кристина приходила к своему преподавателю и продолжала работать, мило беседуя о жизни. Казимир Натанович был очень интересным собеседником. Каждый раз он, несмотря на протесты Кристины, встречал ее вкусной едой. За эти дни Тина привязалась к Казимиру Натановичу как к родному. Портрет был уже фактически закончен, когда Кристине позвонила подруга, находившаяся в отчаянном положении. Кристина извинилась перед преподавателем и, сославшись на срочные дела, помчалась к Кате. Впереди были суббота и воскресенье, а вот в понедельник Тина пообещала снова прийти после занятий.
Когда Тина на своем старом «Фольксвагене» зеленого цвета приехала к Кате, та уже была на грани истерики.
– Когда меня посадят в тюрьму, ты останешься с моим сыном. Я только тебе его могу доверить! – рыдала она на ее плече.
– Я ничего не понимаю. Объясни мне все толком, что случилось?
Кристина усадила подругу на диван.
– Рассказывай.
Катя собралась с мыслями и рассказала Кристине обо всем, что с ней произошло. Тина, выслушав это невероятное повествование, присвистнула.
– Ну ты даешь! Рассказал бы кто другой, не поверила бы, что такая нелепая случайность – возможна. Вот не занималась ты никогда подработками и не надо было тебе начинать.
– Я и так столько лет сижу на твоей шее.
– Ни на чем ты не сидишь! Ты для меня как самый близкий родственник, а какие счеты могут быть между родственниками? – ответила Тина, лихорадочно думая, чем она может помочь подруге.
– Возомнила о себе и вот… – закрыла лицо руками Катя, – ноль без палочки.
Тина покосилась на нее.
– Не смей так говорить! Если бы ты была ноль без палочки, ты бы сейчас лежала в кровати или в лучшем случае сидела бы в инвалидном кресле. А ты выучилась и работаешь. И еще как работаешь! Я же знаю, что твои пациенты от тебя без ума, и это не из-за твоих красивых глаз, а из-за того, что ты – толковый врач! Вот уж не знаю, что тебе ответить насчет умения подрабатывать – взяток ты никогда не научишься брать, – но вот характер у тебя всегда был! Не смей раскисать. Ты что? Взбодрись! Что это на тебе за тряпка надета?
– Халат…
– Это уже не халат, а тряпка, которой моют пол. Он потерял цвет и фасон, то есть свою форму! Быстро надень что-нибудь приличное и возьми себя в руки!
– И то верно, – посмотрела на подругу Катя заплаканными глазами, – сейчас милиция за мной приедет, а я в таком виде.
– Успокойся, Катя, какая милиция?! Это был несчастный случай, а не разбойное нападение, и потом, как я поняла, этот парень не собирается на тебя заявлять. Так что не бери в голову, отделаешься легким испугом. Но вообще, конечно, дед дает, ходить с таким оружием, пенсию, что ли, оберегает? А ты не поняла, что взяла чужую трость?
– Я была в жутком состоянии, схватила и побежала.
– Да, – вдруг рассмеялась Тина, чтобы немного разрядить обстановку, – обвинить тебя, самого порядочного и честного человека, не взявшего за всю жизнь ни крупицы чужого, в том, что ты аферистка и хочешь присвоить чужую квартиру! Это же абсурд!
– Тебе смешно… – надулась Катя, – а я уже успела привязаться к Ивану Федоровичу, и вдруг такое… Я – плохой врач, если не поняла сразу, что он невротик и настолько внушаемый. Просто списывала его ворчание на возраст.
– Твоя директриса опытная мошенница, умеет убеждать стариков и присваивать их квартиры, – сказала Тина.
– Знаешь, а я ведь тоже об этом подумала и даже намекнула ей… наверное, нельзя было так огульно…
– Сказала, и баста! Тебе тоже много чего сказали, что не соответствует действительности. Забудь! – решительно тряхнула головой Кристина.
– Не могу, а вдруг эта улыбающаяся змея Инна Владленовна и правда причинит зло Ивану Федоровичу?
– Он тебе кто? Родственник? Нет. Выгнал тебя вон, и все, забудь!
– Как у тебя все просто! Я не могу. Он старый, больной человек, его легко обмануть.
– А ты у нас – мать Тереза! Тебе-то что? Хочешь нарваться на неприятности? Твой Иван Федорович имеет право принимать любые решения и подписывать юридические документы, а вот ты лезть к нему в душу не имеешь права. Конечно, твои «Ангелы с поднебесья» неплохо устроились. Набирают больных людей, можно сказать, на издыхании, с хорошими квартирами… – начала рассуждать Кристина.
– Странный бизнес, вроде делают доброе дело, но чувствуется какой-то подвох, – подтвердила Катя.
– Ага! А сама влезла туда!
– Но это хороший приработок, просто некоторые вещи мне показались странными. Я об этом честно и сказала. Может, в милицию обратиться? – заикнулась Катя.
– И что ты им скажешь? Что фирма колет свои лекарства? Наверняка они имеют на это полное право. И надо думать, что лекарства, которые будет проверять милиция, окажутся совершенно нормальными, понятно?
– Понятно, да и мне там лучше не светиться лишний раз…
– Опять ты об этом! Забудь! Вычеркни из памяти, как страшный сон. Что намерена делать дальше?
– Как обычно, выйду на работу.
– Ну конечно, не прошло и трех дней. Не можешь неделю спокойно поболеть. Выглядишь, кстати, не ахти, да и кашляешь все время.
– Кашель – это надолго, а температуры у меня уже нет, – ответила Катя, – не смогла подработать, хоть на свою основную работу вернусь, к своим пациентам, к своей медсестре.
