– Но ты же хорошая девочка и вызвала милицию? – спросил Семен.
– Как-то не пришло в голову… зачем? Я хотела сама выяснить, что происходит, – ответила Катя, зябко поежившись, оставшись без кофты и ощущая прохладу подвала.
– Чисто женская логика. Я сама! Чего сама? Зачем сама? Лишь бы сунуть нос во что-то, а вовремя сообразить и позвать на помощь ума не хватает, – выругался Семен.
– Это вы еще меня будете обвинять! – воскликнула Катя.
– Не дави на нее, Сеня! Мы сами во всем виноваты! Мы тоже не сообщили, куда следует, понадеялись на себя! – заступился за Катю Герман.
– Не вали на меня, я тут ни при чем, – ответил Семен.
– Да ты сам все валишь на меня, – ответил ему Герман.
– Это ты на что намекаешь? Что тебя пытали из-за меня?! – взвизгнул Сеня.
– Прекратите! Вы же мужчины! Придумайте что-нибудь! Почему вас вообще сюда заперли? – встряла Катя.
– Не расскажешь ей? – спросил Семен.
– О чем? – заинтересовалась Катя.
– Об Иване Федоровиче, – язвительным тоном произнес Семен.
– Что с ним? – запаниковала Катя. – Где он? Я была права! Черт! Не успела спасти старика! Что с ним сделали? Убили?
– Успокойся! А то прибегут головорезы! Семен, расскажи ей все, мне больно говорить. – Герман закашлялся и снова сплюнул кровью.
«Не было бы у него легочного кровотечения», – подумала про себя Катя.
Семен взял себя в руки и рассказал Кате все, что задумал Герман и что они осуществили. Катя не могла поверить в услышанное.
– Вы разыгрываете меня? Это шутка? – спросила Катя.
– Мы впервые сказали тебе правду, – подтвердил Герман.
– Ивана Федоровича нет? – растерялась Катя.
– Пока я жив, он есть, – заверил ее Гера.
– Нет… этого не может быть, – Катя обхватила голову руками. – Какой абсурд! Нет, я не верю, что Ивана Федоровича не было!
– Законченный образ, – ответил Герман, – хорошо я его сыграл? Кто-то говорил, что я плохой артист?
– Ты – гений, это точно! Я даже буду скучать по образу Ивана Федоровича! Мне было с этим дедом так хорошо… нет, я не верю, что им был ты! – горячо сказала Катя.
Семен прыснул от смеха.
– Почему же нет? Все женщины, что с ним общались, оставались довольны!
– Заткнись! – прикрикнул на него Герман.
Перед Катей встал образ Ивана Федоровича. Да, старик ей с самого начала показался мощным, поэтому Герман и сгибался, и прихрамывал, и пришаркивал. Она вспомнила, что после каждого укола он уединялся в ванной, где, видимо, и брал у себя кровь. Да еще этот старческий каприз – свой тонометр! Бред! Видимо, на нем заведомо были установлены цифры гипертоника! У самого-то Германа давление как у космонавта, что ее и поразило однажды. Были, были признаки, по которым могла бы догадаться, думала Катя. Излишняя расточительность Ивана Федоровича. Сколько она выкинула испорченных продуктов! Старые люди так не живут. Странным сейчас казалось и то, что когда ей стало плохо, Иван Федорович, то есть Герман, вызвал к ней врача из другой фирмы, а не из «Ангелов с поднебесья». Было бы логично, если бы он вызвал из той фирмы, в которой обслуживается сам. Но Герман не доверял им, боялся за нее и обратился к другой фирме.
– Это и вправду был ты? – наконец-то «родила» Катя.
– Да он это был, он, – заверил ее Семен.
– Почему тогда соседка испугалась и убежала от меня, когда я сказала, что иду с продуктами к Ивану Федоровичу? – вспомнила Катя.
– В этой квартире действительно жил такой старик, и умер он полгода назад. Я просто взял его имя, – ответил Герман.
– Представляю, как я выглядела в ее глазах, – задумалась Катя, посмотрев на швы на груди Германа, наложенные черными нитками. Семен перехватил ее взгляд.
– Какой-то странный шов получился.
– Это не шов, так… Герману надо в больницу. А потом, я не хирург! – ответила она. – Значит, стариков на самом деле травили?!
– Да, вот этот типчик рискнул здоровьем, и изменения в его крови доказали факт отравления, но не выделили никакого вещества, которое это делает, – ответил Семен.
– Какой ужас! Значит, я делала смертоносные уколы?
– Ангел смерти! – улыбнулся Герман. – Не бери в голову! Как я понял, ты ходила только ко мне, а я, как видишь, пока жив. Следовательно, ты никого не убила.
– Очень приятно. Я – врач, и мне ужасно осознавать, что я вместо лекарства колола яд и вместо помощи загоняла человека на тот свет.
– Ты не знала…
– Ты знал! Гад! И не сказал! – хотела наброситься на него с кулаками Катя, но вовремя опомнилась.
– Ну и темперамент! В таком тщедушном теле, – присвистнул Семен.
– Могли бы рассказать все мне, и мы бы действовали заодно, – сказала Катя, надувшись.
– Вряд ли ты бы стала колоть эту гадость, если бы знала правду, – заметил Герман, – а мне нужны были доказательства.
– Мы бы нашли способ! Брали бы кровь и смешивали ее с препаратом вне организма человека, без риска! А потом так же относили бы в лабораторию!
– Нам нужен был чистый эксперимент, их доза на человека и ее действие, а не смешивание в пробирке – это совсем другая концентрация, – возразил Герман, – кроме того, я не сразу же стал доверять тебе. Откуда я мог знать, что ты не с ними? Я от этого, между прочим, страдал и мучился.
– Верится с трудом, – фыркнула Катя, – теперь я понимаю твой сарказм в «Сосенках», когда ты сказал: «Странно это слышать от тебя!» Ведь именно я и являлась исполнителем приговора этих «Ангелов»!
– Не бери в голову!
– Не ссорьтесь, дети мои! Скоро все там будем, – поднял глаза кверху Сеня.
– Сделайте что-нибудь! Вы же мужчины! Ты же чемпион мира по карате, или это красивая легенда? – обратилась Катя к Герману.
– Это правда, детка, но боюсь, что, пристегнутый к батарее и с цепями на ногах, я вряд ли на что сгожусь, – ответил Герман, – уж извини, нет у меня силы, чтобы разорвать цепи.
– А это не поможет? – спросила Катя, доставая из-за пояса кинжал с мощным лезвием.
Мужчины оторопело уставились на него.
– Я же вам говорила, что с его помощью выбила окно, где меня запер Герман, и он все еще со мной, – похвасталась Катя.
– И тебя не обыскали?
– Сумку проверили, а меня не обыскивали, даже оскорбили, что у меня щупать нечего, – ответила Катя под смешок Германа.
– Конечно, какому нормальному человеку придет в голову, что у такого цыпленка за спиной будет спрятана такая игрушка?
– Да она точно маньячка, – сглотнул слюну Семен, – ходит с холодным оружием. Девиз: «Если нельзя никого зарезать, хотя бы напугаю». И всегда ты ходишь с таким ножичком? Или только с тех пор, как «Скорая помощь» отобрала у тебя ту рапиру, которой ты меня чуть не проткнула насквозь?
